Большой крах. Обвал на Нью-Йоркской фондовой бирже ("Черный четверг")
Этот день в истории:
Великая депрессия (англ. Great Depression ) — продолжительный экономический кризис в мировой экономике, начавшийся в США в 1929 году, а затем и в других странах мира. Официально закончился в 1940 году, но реально экономика США стала восстанавливаться после Второй мировой войны. Определение Великая Депрессия обычно употребляется именно по отношению к США, к остальным странам применяется определение мировой экономический кризис. Этот кризис затронул практически все развитые страны Запада.
В двадцатые годы нынешнего столетия США переживали бурный экономический рост. Политики, бизнесмены и экономисты заговорили о Новой Эре, которую будут характеризовать дальнейший рост благосостояния, полная занятость и процветание нации. Каждому открывался путь к богатству: надо только инвестировать сбережения в акции индустриальных корпораций, которые на глазах изменяли американское общество. Президент Кулидж, покидая свой пост, писал в прощальном послании конгрессу 4 декабря 1928 года:
«Страна может с удовлетворением взирать на настоящее и с оптимизмом на будущее ».
Надо сказать, что находились все же редкие влиятельные бизнесмены, предупреждавшие посреди всеобщей эйфории о последствиях, к которым может привести спекулятивный «бычий рынок». Например, Чарльз Меррилл, совладелец известнейшей инвестиционной компании Merrill, Lynch & Co., 31 марта 1928 года разослал своим клиентам письма, в которых советовал сбрасывать акции, пользуясь их высокими ценами. Однако большинство клиентов совет Меррилла проигнорировали. В конце 1928 года Меррилл предложил оптимисту Кулиджу, покидавшему президентский пост, стать его партнером при условии, что тот выступит против неистовой спекуляции на фондовых биржах. Кулидж отверг предложение Меррилла, и последний, весьма обеспокоившись тем, что его настроений не разделяет никто из серьезных коллег, даже обратился к психиатру. Тот нашел Меррилла совершенно здоровым, и Чарльз, к мнению которого не прислушивался никто, решил обезопасить хотя бы собственную компанию. Он предложил своему партнеру продать значительную часть пакета акций, находившихся в их личном владении, поскольку «финансовое небо заволакивало тучами». Меррилл не ошибся в своих прогнозах. Финансовый небосклон окончательно затянуло грозовыми облаками, и в октябре 1929 года грянул гром.
Прелюдия к краху
День 24 октября 1929 года вошел в историю США как «черный четверг». На Нью-йоркской фондовой бирже разразилась паника, приведшая к катастрофическому падению курса акций. Произошел невиданный за всю историю торгов их сброс. За день акций было продано 12 894 650 штук. В середине дня в штаб-квартире J.P.Morgan собрались на экстренное совещание пятеро крупнейших американских финансистов, представлявших National City Bank, Chase National Bank, Guaranty Trust Company, Bankers Trust Company и J.P.Morgan. Проанализировав положение на бирже, банкиры пришли к выводу, что «многие котировки на бирже не отражают истинной ситуации» и причин для паники нет. Заявление финансистов немного успокоило держателей акций крупнейших корпораций, и к концу дня многие котировки поднялись вновь, правда, так и не достигнув прежнего уровня. Президент Гувер, обратившись на следующий день к американскому народу, сказал, что «экономика страны покоится на прочном фундаменте» и паника на бирже спровоцирована «техническими причинами». Однако уже через четыре дня страна рухнула в пропасть. Во вторник 29 октября 1929 года за первые три минуты торгов на рынок были выброшены 650 тыс. акций U.S. Steel.
За день до этого они котировались по $186 за штуку. Через три минуты после начала торгов никто не хотел покупать их и по $179. Следом за U.S. Steel «посыпались» Westinghouse, General Motors , Paramount, Fox, Warner Bros... Попытки крупнейших банкиров остановить падение котировок ни к чему не привели. К концу дня на бирже было сброшено 16 383 700 акций. Потери 880 эмитентов, чьи акции котировались на Нью-йоркской фондовой бирже, составили почти $9 млрд. Эта цифра в два раза превысила количество денег, находившихся в то время в обращении. Америка, самая богатая страна мира, расплачивалась за яростные дуэли между «быками» и «медведями», за излишнюю увлеченность схемами быстрого обогащения, основанными на биржевых манипуляциях, за спекуляцию ценными бумагами весьма сомнительного качества и за ошибки бизнесменов и политиков. В стране началась Великая депрессия. Совокупная стоимость акций, котировавшихся на Нью-йоркской фондовой бирже 1 сентября, равнялась почти $90 млрд. К июлю 1932 года эта цифра составила примерно $16 млрд. Держатели акций потеряли $74 млрд. Последняя сумма в три раза превысила расходы страны на первую мировую войну. Национальный доход Америки с $87,8 млрд. в 1929 году снизился до $40,2 млрд. в 1933 г. Потерпели крах более 135 тыс. торговых, промышленных и финансовых компаний. Не было ни одного общественного института, который бы не пережил в годы депрессии коллапс.
Крах банковской системы
Вкладчики New York"s American Union Bank во время Великой депрессии
В среднем в период с 1921 по 1929 год ежегодно прогорали 627 банков, имевших на депозитах примерно $169 млн. Но эти банкротства были в порядке вещей, поскольку разорялись в основном не выдерживавшие конкуренции мелкие банки (в среднем на депозитах в каждом из этих банков размещалось не более $270 тыс. долларов). За первые же три года депрессии обанкротились 4835 банков. На депозитах в них было размещено $3 263 049 000. Акции разорившихся банков не просто упали до нулевой отметки. Многие банки, потеряв все инвестированные активы, должны были отвечать по долгам перед вкладчиками и держателями акций. Между тем охваченное паникой население бросилось изымать свои деньги из уцелевших банков, чтобы зашить их в матрасы. Количество денег в обращении выросло с $454 млн. в 1929 году до $5699 млн. в конце 1932 года. Население прятало в кубышках полтора миллиард3 долларов. Президент Гувер попытался остановить этот процесс.
В 1931 году он призвал банки организоваться в «Национальную кредитную корпорацию» — своеобразный фонд взаимопомощи, который бы помогал банкам, испытывающим наибольшие трудности. В 1932 году «Национальная кредитная корпорация» была преобразована в «Реконструктивную финансовую корпорацию», в которой уже участвовало государство. Корпорация, обладавшая капиталом в $3,5 млрд., ссужала государственные деньги банкам, испытывающим трудности. Это помогло лишь замедлить скорость развала банковской системы, на протяжении 1932 года ежедневно разорялись по 40 банков. Каждый день превращались в пыль $2 млн., размещенных на банковских депозитах. К концу года в банковской системе наступил коллапс. 14 февраля 1933 года закрылись все банки в Детройте, а еще через три недели по всей стране были объявлены банковские каникулы.
Безработица
Уже через несколько месяцев после коллапса рынка акций безработица стала принимать угрожающие масштабы. К марту 1930 года без работы остались более 4 млн. человек. Через год эта цифра увеличилась вдвое. Весной 1932 года число безработных достигло отметки 12,5 млн. человек (10% от всего населения). Пик пришелся на начало 1933 года, когда безработных в Америке было 16 млн. человек. Примерно 17% трудоспособного населения США осталось без средств к существованию. Положение усугублялось тем, что у администрации Гувера не было федеральной программы борьбы с безработицей. Гувер полагал, что проблемы безработных должны решать власти штатов и городские муниципалитеты. Однако практически все промышленные города превратились в банкротов, так что оставшимся без работы людям приходилось уповать на благотворительные фонды и пожертвования частных лиц. Однако этих средств катастрофически не хватало, и в третью зиму депрессии разразился голод. Только летом 1932 года Гувер предпринял попытку решить проблему безработицы на федеральном уровне. Согласно принятому в 1932 году чрезвычайному закону по борьбе с безработицей «Реконструктивная финансовая корпорация» должна была ссудить штатам на борьбу с безработицей $300 млн. Однако «не целевое» использование денег привело к тому, что на выплату пособий по безработице «корпорация» выделила штатам лишь $30 млн. Зато кредит в размере $90 млн. был выдан Central Republic Bank и Trust Company of Chicago. В результате к концу 1932 года федеральная программа помощи безработным потерпела фиаско.
Счастливчики
Безработный во время Великой депрессии, г. Сан-Франциско, штат Калифорния, США, 1935 г.
На этом фоне люди, которым удалось сохранить работу, выглядели счастливчиками. Первые месяцы депрессии не отразились на структуре выплат заработной платы. Лишь когда были исчерпаны сбережения оставшихся без работы людей, началось медленное, но верное ее снижение. Поначалу необходимость жесткого урезания зарплаты ставилась под сомнение, поскольку считалось, что сохранение высоких заработков обеспечит существование рынка промышленных товаров. Однако усилий работавших людей было недостаточно для того, чтобы поддержать потребительский рынок на прежнем уровне, поскольку с него практически ушли миллионы разорившихся фермеров и инвесторов. Высокая зарплата уже не могла гарантировать ее обладателю процветание. Товарный рынок стремительно оскудевал. Практически все свои деньги работающее население тратило на пропитание.
Администрация Гувера, стремясь поддержать уровень цен на сельхозпродукты, учредила федеральное фермерское бюро. Получив от государственного казначейства $500 млн., бюро в течение полутора лет скупило свыше 250 млн. тонн пшеницы и около 1,3 млн. кип хлопка, но так и не выполнило своей задачи. Цены на сельскохозяйственную продукцию падали из-за низкой покупательной способности населения, и к 1932 году разорились более 1 млн. ферм.
В надежде хоть как-то улучшить условия сбыта товаров на внутреннем рынке правительство в июне 1930 года провело через конгресс закон, воздвигнувший таможенные барьеры для импорта. В ответ торговые партнеры США немедленно повысили свои ввозные тарифы, затруднив реализацию американских товаров на иностранных рынках.
Разруха
Великая депрессия изменила социальный облик Америки. Если рабочие, жившие «от зарплаты до зарплаты», лишались только своих заработков, то средний класс потерял помимо работы и все сбережения. Средние американцы стремительно нищали, переходя в разряд люмпенов. К концу третьего года Великой депрессии средний класс оказался на грани исчезновения. Вчерашние «белые воротнички» торговали с лотков яблоками и чистили обувь. Люди, которые были не в состоянии платить за жилье, сколачивали в предместьях городов хибары. Бездомные почитали за благо попасть хотя бы на сутки в тюрьму за бродяжничество, чтобы получить кров и похлебку. На шесть тысяч рабочих мест на стройках СССР претендовали 100 тыс. американцев. Многие из тех, кто получил работа в стране социализма, собирались покинуть родину навсегда.
Даже наиболее обеспеченным американцам пришлось перейти на режим жесточайшей экономии. Повсюду отключали электричество, Конрад Хилтон закрывал целые этажи в своих отелях и отключал телефоны в номерах, чтобы сэкономить на них по 15 центов в месяц. Компания Bethleem Steel, уволив 6000 работников, выселила их из домов которые сама и строила, и затем сровняла эти дома с землей, чтобы не платить налоги на недвижимость.
Людей, оставшихся без хлеба пытались радовать зрелищами. Мэр Нью-Йорка Джимми Уокер призы вал владельцев кинотеатров «показывать картины, которые поддержат дух американцев и возродят в ни надежду ». Однако взбодрить голодный народ, который не видел впереди просвета, было уже невозможно. К концу 1932 года в США стал всерьез опасаться революции.
Последнюю надежду американцы возлагали на грядущие президентские выборы. Президент Гувер выдвинул свою кандидатуру на второй срок, но люди, уставшие, по выражению Harper"s, «наблюдать беспомощными попытками администрации изменить ситуацию к лучшему и выслушивать очередные оптимистические заверения отдали свои голоса кандидату от Демократической партии Франклин Рузвельту ».
Новый курс
Толпы вкладчиков Bank of America собрались в дождь возле банка, 1931 г.
Новый президент понимал, что и бежать социального бунта, который окончательно добьет страну, можно лишь в том случае, если резко изменить ситуацию к лучшему уже в первые несколько месяцев. Разработанный новой администрацией комплекс экстренных мер по оздоровлению экономики получил название «Новый курс».
Первостепенное значение придавалось восстановлению банковской системы. Сначала Рузвельт попытался смягчить ситуацию чисто психологически. Он попытался убедить народ, что после «каникул» будут вновь открыты только надежные банки, хотя таковых в США практически не оставалось. Рузвельт заявил, что за банками отныне будет стоять правительство, хотя никаких конкретных гарантий американцам дано не было. Как бы там ни было, но изъятие денег из банков, которые открылись после окончания «каникул» 16 марта, и связанная с этим паника пошли на убыль.
Администрация Рузвельта, получив передышку, немедленно принялась за осуществление своей программы возрождения банковской системы. В июне 1933 года была создана «Федеральная корпорация страхования вкладов» (FDIC). В нее были обязаны войти все банки — участники Федеральной резервной системы. Остальным банкам членство в FDIC рекомендовалось. Фонд FDIC, сформированный за счет взносов банков — участников корпорации, позволял полностью застраховать небольшие депозиты и частично крупные вклады. Вторым шагом стала покупка «Реконструкционной финансовой корпорацией» контрольного пакета акций некоторых банков. Таким образом, в банках было размещено $1265 млн. Принципиально важным было то обстоятельство, что банкам для получения федеральной помощи не нужно было отдавать в залог свои активы. В результате удалось существенно поправить ситуацию. Если в 1933 году обанкротились 179 банков со $146 млн. на депозитах (в 1931 году такова была статистика банкротств за месяц), то в 1935 г. эти показатели снизились соответственно до $34 и 10 млн.
Второй по важности задачей администрация Рузвельта считала скорейшее восстановление промышленности и сельского хозяйства. Для этого в 1933 году были приняты два чрезвычайно жестких закона.
Закон о восстановлении промышленности предусматривал введение в различных ее отраслях так называемых кодексов честной конкуренции, которые фиксировали цены на продукцию, уровень производства, распределяли рынки сбыта. По сути, это был до известной степени отход от принципов рыночной экономики, но закон позволил администрации Рузвельта выполнить главную задачу — поддержать крупнейшие монополии за счет мелких и средних предпринимателей. Закон о регулировании сельского хозяйства позволял повысить цены на сельскохозяйственные продукты. Схема повышения цен была достаточно проста: фермерам выдавали компенсацию за сокращение посевных площадей и поголовья скота.
Однако окончательно сбалансировать рынок без стабильного доллара было невозможно.
Борьба за доллар
Президент Гувер в годы депрессии не шел ни на какие компромиссы, жестко привязав доллар к золотому стандарту. С 1929 по 1932 год золото свободно покупалось и продавалось по цене $20,67 за тройскую унцию. Даже в самые черные дни кризиса не ставилась под сомнение конвертируемость доллара в золото.
Рузвельт во время предвыборной кампании и в первые дни президентства намеревался продолжить валютную политику Гувера, но уже в апреле 1933 года резко переменил курс, запретив экспорт золота. Этот шаг не только резко обесценил доллар, но и способствовал его дальнейшему падению. Падение доллара вызвало серьезное беспокойство среди деловых кругов во всем мире, но администрация Рузвельта хладнокровно посоветовала, например, участникам Всемирной экономической конференции — обратить внимание на более важные вопросы, чем стабилизация доллара. Казавшееся неподконтрольным падение доллара было остановлено в конце января 1934 года благодаря хитроумному плану увеличения закупок золота по все возрастающим ценам. В феврале 1934 года доллар был стабилизирован на отметке 59% от прежнего курса.
Обуздание безработицы
Люди на работах по строительству дорог, организованных Works Progress Administration
Одним из первых законов, принятых новым конгрессом 12 мая 1933 года, был федеральный чрезвычайный закон по борьбе с безработицей. Основные расходы в отличие от первых лет депрессии теперь несло государственное казначейство. Причем средства, выделяемые казначейством, не ссужались, как при Гувере, а выдавались в виде грантов. С мая по декабрь распределением средств (денежных пособий безработным и социальных выплат) занималась специально созданная федеральная администрация по борьбе с безработицей. Такие же администрации были созданы и в каждом штате. В мае 1933 года безработным было выдано по $15,15 на семью. К январю размеры этих выплат составили уже $30,45. Федеральная администрация по борьбе с безработицей функционировала до декабря 1935 года, когда ее сменила Works Progress Administration. На цену прямым выплатам пришла новая схема помощи безработным. Отныне каждый человек обеспечивался работой со стандартной заработной платой — от $19 для неквалифицированных рабочих в сельскохозяйственных районах юго-востока до $94 для профессиональных рабочих на северо-востоке и на западе. Количество безработных в результате принятых мер сократилось до 10 млн. человек.
Выход из кризиса
Жесткие меры, предложенные администрацией Рузвельта, назвать сугубо рыночными было никак нельзя. И хотя они позволили смягчить бремя депрессии, верховный суд счел в 1935 году, что они ограничивают свободу конкуренции, и признал антиконституционными закон о восстановлении промышленности и закон о регулировании сельского хозяйства. Экономика страны вновь стала в полном смысле рыночной. И на нее обрушилось новое испытание — «депрессия внутри депрессии», длившаяся до 1938 года. Лишь к 1940 году США вышли по основным экономическим показателям на уровень 1929 года, но даже в это время уровень безработицы составлял 14% (7,5 млн. человек).
Социальные раны заживали дольше. Средний класс Америки практически исчез, и для его возрождения понадобилось практически 20 лет. В 1940 году каждый одиннадцатый американец был уверен, что на Нью-йоркской бирже торгуют мясом. Лишь после окончательного возрождения среднего класса рыночные институты были восстановлены в полном объеме.
Мнения о том, что американская экономика перегружена, настораживает многих инвесторов. И, возможно, уроки самого грандиозного краха рынка ценных бумаг, Нью-Йоркской фондовой биржи, более восьмидесяти лет назад, кому-то покажутся полезными.
После Первой Мировой войны Америку захлебнуло процветание и богатство. Это была новая эпоха Америки, покорение нищеты, процветание и признание во всем мире. В двадцатые годы в стране развивалось автомобилестроение, количество произведенных автомобилей возросло 8 миллионов, и в 1929 году превысило 23 миллиона. Рабочие места создавались автомобильной промышленностью, она стала основной в США. Электроэнергетика также переживала свой бум. В 1914 году электроэнергией снабжалось только 30 % американских предприятий, а к концу 1929 году этот показатель поднялся до 70 %. Производство пылесосов, электроплит, холодильников и огромного количества других бытовых приборов гигантскими шагами набирало свои обороты. За это время Нью-Йорк стал огромным мегаполисом с крупномасштабным строительством небоскребов.
Однако надвигающийся крах на Уолл-стрит круто изменит жизнь всей страны и всего мира, многие семьи окажутся в нищете, погрузив США, а вместе с ним и весь остальной мир в Великую депрессию.
В это утро на Уолл-стрит тысячи акционеров стояли вокруг здания биржи в Нью-Йорке. Тут же был премьер Уинстон Черчилль, вложивший (и впоследствии потерявший) в ценные бумаги, целое состояние. 400 конных полицейских, выслали городские власти, опасаясь штурма Нью-Йоркской фондовой биржи. В 10.00 начались торги. Все замирая наблюдали за индексом Доу-Джонса - 381,17 пункта. Акции, резко просевшие в среду, подорожали. За считанные минуты, ряд бумаг прибавили в цене от половины доллара, до 11 долларов за штуку. 10.10-10.25 – торги небольшими количествами бумаг шли ровно. 10.25 - внезапно на продажу появился большой объем акций «Дженерал Моторс». Не совсем обычное предложение для начала дня! Такие объемы предлагаются, как правило, в конце сессии. И вот здесь, что-то происходит и влечет большой перелом бычьего тренда. Цена одной акции «Дженерал Моторс» падает на 80 центов! В 10.30 брокеров на бирже стали заваливать приказами продавать по максимально возможной цене. Говоря современным фондовым языком, появился шквал рыночных заявок на продажу. 11.30. На балконе биржи – крики и стоны. Брокеры бегают и толкаются, сняв пиджаки, пытаясь выполнить клиентские приказы.
Телеграфная лента с ценами акций безнадежно отстала от реальных, стремительно падающих котировок. Брокеры требуют от клиентов немедленно пополнить маржу (обеспечение) под приобретенные ранее бумаги. Большинство инвесторов, не имея средств, не в состоянии это сделать. Открытые длинные позиции принудительно ликвидируются, что провоцирует лавину продаж и дальнейший ценовой обвал. Включается цепная реакция или принцип домино.
Владельцы пытаются избавиться от казавшихся прибыльными, вложений. По любой цене! Общий объем проданных бумаг в тот день составил почти 13 млн. штук. Неслыханное число. Но время антирекордов только началось…
В американском бизнесе, семья Мозеса и Вальтера Анненбергов одна из самых удачных сочетаний «отец-сын». Но последствия краха биржи 1929 года, для них стали прямо противоположными. Отец, правильно оценив состояние рынка, продал все свои акции за четыре рабочих дня до разгрома. Сын покупал акции до самой последней минуты и был разорен.
Легко понять преобладавший в то время образ мыслей. Акции могли стать единственным способом быстрого и легкого обогащения. Даже банки не удержались от значительных рыночных инвестиций, дающим возможность компенсировать крупные долги. По мере развития рынка ценных бумаг, люди вкладывали деньги в акции, которые обеспечивали бы им в дальнейшем получение хороших дивидендов каждый год. С ростом спекуляции на фондовой бирже, цены на акции стали неуклонно расти, а условия, по которым выплачивались дивиденды, остались прежними. Отдельные акции выросли в цене более чем на 400 %, несмотря на то, что ни разу не принесли дивидендов.
Каждому товару необходим свой покупатель. Чтобы поддержать темп экономического роста, возникает необходимость в рекламной индустрии, убеждавшей народ покупать. Отсутствие наличности в то время, с лихвой покрывалось кредитным бумом, начавшимся с покупки в рассрочку. Рост промышленности поднимал рост цен на акции. И 1928 году фондовый рынок в США стал популярным на уровне всей страны. На биржу подтянулись миллионы простых американцев. Многие брокеры искусственно подогревали спекулятивный ажиотаж, предлагая покупателям акций кредиты на абсурдно льготных условиях. Это было время самых низких процентных ставок, крайне облегчавших игру на бирже. Возможность покупки акций за счет денег, взятых взаймы у брокеров, позволяла людям с ограниченными средствами делать значительные рыночные инвестиции.
Объемы продаж взлетели с 3 миллионов акций в день до более чем 12 миллионов. Спекулятивная лихорадка становилась все более яростной. В состоянии эйфории находились десятки тысяч людей.
Типичным представителем этого времени стал молодой Вальтер Анненберг, сын богатого и известного издателя Мозеса Анненберга. И отец, и сын играли на бирже ценных бумаг. Мозес Анненберг был владельцем небольшой брокерской компании под названием “Annenberg, Stein and Company”, это не препятствовало его сыну проводить биржевые спекуляции с $4 млн и быть гарантом в получении соответствующих кредитов. У 21-летнего сына и его 53-летнего отца были разные подходы к инвестированию. Анненберг-старший вкладывал деньги в акции первоклассных компаний, таких, как “General Еlectric”, “Pullman” и “General Motors”. Его сын следовал той же модели, но его интересовали более рискованные акции - “Chrysler” и “RCA.
Вся Америка была охвачена безумием биржевой торговли акциями. Брокерские конторы открывались в вестибюлях отелей, продуктовых магазинов, на вокзалах. Позднее Вальтер Анненберг признался, что чувствовал себя непобедимым, когда его более мудрый отец советовал ему быть осторожнее и предупреждал о возможных последствиях. Акции одной из любимых компаний Анненберга-младшего – “RCAИ” выросли с 85 центов в 1928 до $5.49 в 1929 году. Многие не заметили туч, идущих со светлого горизонта. Корпорации расширяли свои производственные возможности, экономика Америки процветала. Нерегулируемый подъем производства привел к переизбытку товаров. К середине 1929 года некоторые отрасли начали испытывать падение спроса. Развивающиеся отрасли, использующие менее трудоемкие технологии, позволили себе сократить количество занятых на производстве рабочих. Появилась безработица, и денег стало не хватать.
Экономисты предупреждали, что биржевой бум долго не продержится, но американцы отказывались слушать. Индекс Доу-Джонса по итогам десяти лет увеличился на 255 процентов и к лету 1929 рынок акций гудел от этих новостей.
Рынок обвалился за несколько дней.
Четверг, 24 октября. После небольшого оживления на рынке начался крах, и в пятницу здравомыслящие инвесторы вышли из игры. Среди них был и Мозес Анненберг, продавший в тот день все свои акции и покинувший рынок. Его сын не последовал примеру отца, полагая, что ситуация носит временный характер. Он видел в этом падении всего лишь возможность покупать дешевые акции. Мозес Анненберг продал все свои акции за четыре дня до краха. Его 21-летний сын Вальтер потерял $3.4 миллиона (на сегодня примерно $32 миллиона), так как продолжал покупать акции до самого конца. Большинство частных инвесторов Америки разорились, и только лишь тем немногим, которые вовремя поняли, что происходит, удалось выстоять. Автомобили, стоившие $1,000, за неделю подешевели до $100.
В этот день на рынке произошла самая настоящая массовая паника. Индекс Доу-Джонса упал на 30.57 пунктов. $30 млрд. долларов ($300 миллиардов сегодняшними деньгами) просто исчезли из экономики и с брокерских счетов биржевых спекулянтов. Огромная масса акций обесценилась. Многие компании остались без цента и были вынуждены провести массовые временные увольнения. Спад на рынке продолжался и в последующие недели, принеся только в октябре месяце убытков на общую сумму в $46 миллиардов. Из-за огромных потерь денег началась общая паника, люди снимали сбереженные средства в банках, что фактически привело к банкротству. Вся Америка стала нищей за несколько недель, люди продавали все, чтобы выжить. Началась Великая Депрессия…
Узнать о торговых площадках, на которых производится торговля ценными бумагами и их производными инструментами подробнее, можно прочитав статью Индикаторы биржевых данных на нашем портале для трейдеров.
|
|||||||||||||||||||||
|
|
|
||
«Чёрный октябрь» Америки
Крах 1929 года: воспоминание о близком будущем?
Юрий Емельянов
4 июля в День независимости США был вновь открыт доступ к статуе Свободы. Более полугода статую ремонтировали после урагана "Сэнди", ударившего по Нью-Йорку и его окрестностям в конце октября 2012 года. Но уже 1 октября 2013 г. туристов снова перестали пускать к статуе из-за прекращения оплаты труда всем государственным служащим, включая охранников памятников США. По воздействию на посещение туристами главного символа Америки финансовый ураган оказался не слабее природного.
Под знаменем американизма
Так как 1 октября 2013 г. правительство и законодатели США, не сумев договориться о бюджете страны, прекратили финансирование государственных служащих, этот день был объявлен "черным вторником". Подобных "черных" дней не мало в истории американских финансов. Особенно много их было осенью 1929 года. Правда, знающие люди говорят о том, что нельзя проводить аналогии между событиями, происходящими ныне, и теми, что случились 84 года назад. Они считают, что США и другие страны мира извлекли серьезные уроки из событий, которые произошли в ту пору. Они уверяют, что теперь мировая рыночная экономика надежно застрахована от повторения подобных катастроф. Для таких заявлений есть известные основания. В то же время нелишне напомнить, что уверенные заявления о невозможности роковых потрясений в американской экономике звучали и 84 года назад.
Уже к концу XIX века США превратились в богатейшую державу мира. Тогда один из стальных магнатов США Э. Карнеги опубликовал книгу "Торжествующая демократия", в которой говорилось: "65 миллионов американцев, существующих ныне, могли бы скупить 140 миллионов русских, австрийцев и испанцев или, купив богатую Францию, сохранили бы еще карманные деньги для приобретения Дании, Норвегии, Швейцарии и Греции".
Карнеги выражал уверенность в том, что настанет день, когда "500 миллионов, все как один американцы, имеющие одно гражданство, станут господствовать над всем миром ради его же собственного блага".
В ходе Первой мировой войны США еще более обогатились. К ноябрю 1922 года общая задолженность иностранных государств Соединенным Штатам достигла с неоплаченными процентами 11,6 миллиардов долларов. Из них Великобритания задолжала 4,7 миллиардов долларов, Франция - 3,8 миллиарда, Италия - 1,9 миллиарда, Бельгия - около 0,5 миллиарда. Вместе с другими видами капиталовложений экономическая поддержка, оказанная США европейским странам, выразилась в сумме почти 20 миллиардов долларов. Погашение этого огромного по тогдашним ценам долга должно было растянуться на десятки лет. Крупнейшие страны Европы оказались данниками Соединенных Штатов, по крайней мере, на два поколения.
Опираясь на возросшую экономическую мощь, правители США делали заявку на мировую гегемонию, прибегая к мессианскому тону. В своих воспоминаниях премьер-министр Великобритании Ллойд Джордж описал поведение президента США Вудро Вильсона на Парижской мирной конференции 1919 года: "Я думаю, что идеалистически настроенный президент действительно смотрел на себя, как на миссионера, призванием которого было спасение бедных европейских язычников... Особенно поразителен был взрыв его чувств, когда. говоря о Лиге наций, он стал объяснять неудачи христианства в достижении высоких идеалов. "Почему, -- спрашивал он, - Иисус Христос не добился того, чтобы мир уверовал в его учение? Потому что он проповедовал лишь идеалы, а не указывал практического пути для их достижения. Я же предлагаю практическую схему, чтобы довести до конца стремления Христа". Клемансо молча широко раскрыл свои темные глаза и оглядел присутствующих".
Правители США были убеждены в непоколебимости своего могущества и своем праве диктовать миру свои условия. В то время как кризис 1921 года не сильно затронул экономику США, Западная Европа с трудом оправлялась от его невзгод и последствий мировой войны. Германия же задыхалась от инфляции. По мнению английского писателя Г. Уэллса разоренная Гражданской войной Россия пребывала "во мгле". В это время США вновь переживали экономический бум. С 1913 по 1929 год промышленное производство США выросло на 70%, тогда как промышленное производство Англии сократилось на 1%. К 1928 году общий объем производства в США превысил производство всей Европы. В то время как автомобиль в Европе был тогда предметом роскоши, в США уже 4,5 миллиона семей имели свои автомашины.
В одном из своих репортажей 1922 года Э. Хемингуэй описал, как пользуясь существенной разницей в курсе валют и измученные "сухим законом", введенным в США в 1919 г., американцы "расслаблялись" в ресторанах Парижа. В свою очередь английский писатель Д.Б. Пристли в своем романе "Улица Ангела" рассказал, как европейская молодежь стремилась подражать американцам в одежде, манерах поведения, стиле речи. Даже внешность героини романа юной англичанки Эдны, "ее гримасы и жесты, были скопированы ею с американизированной польской еврейки, которая, благодаря Голливуду, отпечатала свой облик и свои манеры на молодых девушек всего света". Происходившая американизация еще более убеждала правителей США в праве их страны на руководство всем миром.
Сменивший Вильсона Уоррен Гардинг заявлял: "Мы, американцы, сделали больше для развития человечества за полтора столетия, чем все народы мира вместе за всю их историю... Мы провозглашаем американизм и приветствуем Америку".
На выборах 1928 года от республиканской партии кандидатом был выдвинут Герберт Гувер. В ходе своей предвыборной кампании он обещал каждой американской семье по автомобилю. Победив на выборах, Гувер стал ярым апологетом "американизма". Как писал историк Л. Денни, Гувер "видел будущую Америку, как империю нового типа, экономическую всемирную империю, созданную на основе передового бизнеса, связанную узами торговли и кредита, проникающую во все страны, побеждающие все другие нации".
"Все хорошо, прекрасная маркиза..."
Быстро богатевшие американцы среднего достатка стремились стать владельцами акций, приносивших постоянные прибыли, а также завладеть земельной собственностью. Стоимость земельных участков в курортной Флориде росла с каждым месяцем, но число покупателей не сокращалось. Правда, когда выяснилось, что под видом участков, расположенных "в двух шагах от роскошного пляжа", продавались топкие болота, расположенные милях в 30 от морского берега, жилья и дорог, то летом 1929 года произошло резкое падение цены на землю Флориды, выставленную на продажу. Обнаружилось, что "сотками" Флориды торговали люди, сами недавно ставшие их владельцами и стремившиеся перепродать их по более высокой цене другим любителям легкой наживы. Разоблачение спекуляции земельными участками привело к снижению акций на нью-йоркской бирже на 9 пунктов 5 сентября 1929 года. (Тогда счет пунктов велся на сотни, а не на тысячи, как ныне.)
В тот же день видный американский экономист Роджер Бэбкок, выступая на ежегодной Национальной Конференции деловых людей США, объявил, что спекуляции, подобные флоридским, характерны для всего рынка акций. Он предупредил: "Рано или поздно крах придет и он будет ужасным". Он предсказал сильное падение акций, закрытие фабрик, рост безработицы. Бэбкок утверждал: "Экономика попадет в порочный круг и следствием этого будет серьезная депрессия".
Однако Бэбкок был подвергнут насмешкам со стороны его коллег и лиц из делового мира. Казалось бы, они были правы: уже вечером 9 сентября акции бурно стали расти. Газеты писали, что временная приостановка роста была вызвана чисто техническими причинами. Разоблачение флоридских аферистов не отрезвило деловую Америку, которая, перестав торговать участками, покрытыми водой, продолжала энергично спекулировать акциями, в которых было много воздуха, и брать деньги взаймы под сомнительное обеспечение.
15 октября 1929 года президент "Нэшнл сити бэнк", одного из ведущих банков США, Чарльз Митчелл заявил: "Положение в американской промышленности - отличное. Рынки - в превосходном состоянии".
В тот же день видный американский экономист Ирвинг Фишер заверил, что рынок ценных бумаг будет переживать бум по крайней мере еще в течение нескольких месяцев. (Эти и последующие события осени 1929 года были ярко описаны на основе документов и свидетельств очевидцев в книге выдающегося американского экономиста Джона Гэлбрайта "Великий крах".)
В субботу 19 октября в разных частях страны возникли проблемы с денежной наличностью, что вызвало беспокойство на биржах страны. Стоимость акций наиболее влиятельных промышленных компаний упала на 12 пунктов. Но уже в воскресенье газеты опубликовали заявления авторитетных экспертов о том, что "худшее уже позади", а "организованная поддержка" рынку ценных бумаг восстановит их прежнюю стоимость в ближайшие дни.
Все же утром в понедельник 21 октября акции продолжали падать. Однако к вечеру паника улеглась и прибывший на следующий день в США Ч. Митчелл объявил, что "рынок - совершенно здоров", признав, правда, что "падение стоимости акций зашло слишком далеко". По мнению же И. Фишера, паника на бирже оказала оздоровительный эффект на биржу, так как помогла избавиться от неуравновешенных вкладчиков. Никто не сомневался в правоте богатейших финансистов и ученых с докторскими степенями, тем более, что 22 октября акции стали расти в цене.
И все же 23 октября падение акций возобновилось. Многие спекулянты решили, что не следует больше испытывать судьбу в ожидании ещё больших прибылей и постарались избавиться от акций. К 3 часам дня было продано 6 374 960 акций. За всю историю США до этого лишь один раз объем продаж был большим. Цена на них быстро падала - от 20 до 100 долларов за акцию. Однако "знающие люди" уверяли, что ожидавшаяся "организованная поддержка" прибудет на биржу на следующий день.
Но 24 октября 1929 года наступил "черный четверг". С утра задолго до открытия торгов толпы акционеров окружили нью-йоркскую биржу.
По словам очевидца, "люди просто стояли и смотрели на здание биржи. Это было похоже на тишину, которая бывает перед началом больших скачек".
В 10 часов торги начались. Кто-то крикнул: "Курсы повышаются!" Действительно, акции компаний, сильно "похудевшие" накануне, выросли за несколько минут в цене от 50 центов до 11 долларов. В 10 часов 10 минут кто-то приобрел сразу 13 тысяч акций "Паккарда". Следующие 15 минут цены были стабильными. Но вдруг на 80 центов упала цена акции "Дженерал моторс". А еще через пять минут брокеры стали получать приказы от своих клиентов: "Продавайте по максимально возможной цене!"
Правила нью-йоркской биржи гласили, что брокеры не должны "бегать, ругаться, толкать друг друга и снимать пиджаки". Однако в 11.30 эти правила стали нарушаться всеми участниками торгов. Телетайп, сообщавший новости о сделках, не успевал за событиями, и информация о падении акций безнадежно отставала от их реального курса.
В 12.30 стоявшие на улице акционеры увидели, как величественный
Ч. Митчелл без пиджака пешком поспешил к дому мультимиллиардера П. Моргана. Вскоре к нему присоединились другие известные финансисты страны. После недолгого совещания "акулы мирового капитала" решили "организоваться", чтобы спасти рынок акций от краха. Участники совещания немедленно выделили 50 миллионов долларов для поддержания курса акций. Игра на повышение принесла свои плоды. Хотя в "черный четверг" было продано рекордное число акций за всю историю нью-йоркской биржи -- 12 894 650, но к концу дня потери, понесенные в первой половине дня, были в значительной степени компенсированы. Вечером было оглашено заявление 35 крупнейших банковских домов Уолл-стрита, в котором утверждалось, что положение на бирже " в целом устойчиво" и что "с финансовой точки зрения состояние дел лучше, чем когда-либо в последние месяцы". Заявление завершалось фразой: "Худшее осталось позади".
События следующего дня, казалось, подтвердили оптимизм финансистов. С утра стоимость акций стала расти. Для брокеров это был днем тяжелой работы: им предстояло подвести итоги вчерашних потерь. Кроме того, у них были мучительные разговоры с их клиентами, разорившимися накануне. Пострадавшие грубо оскорбляли биржевых маклеров, за то, что те не успели своевременно продать их акции. Обвинения были обычно несправедливыми, вкладчики просто старались выместить на брокерах свое горе.
В субботу 26 октября биржа работала всего два часа, но курс акций сохранился стабильным, как и в пятницу.
С утра в понедельник 28 октября настроение на нью-йоркской бирже и вокруг нее было сдержанно оптимистичное. Ходили слухи об огромных заказах на покупку акций. К началу работы у здания биржи скопились тысячи людей. Вместе с любопытными пришли и люди с деньгами, чтобы приобрести акции.
Не успел прозвучать гонг, известивший о начале торгов, как брокеры узнали о падении акций "Юнайтед Стейтс стил" - на 1 доллар 25 центов. Цена акции "Дженерал электрик" упала на 7 долларов 50 центов. Падение цен и объем продажи акций ускорялись. К часу дня информация телетайпа отставала от реальных цен на 58 минут. К моменту, когда торги кончились, было продано 9 212 800 акций - меньше, чем в "черный четверг", но снижение курса было гораздо большим. Впервые за всю историю нью-йоркской биржи акции упали на 29 пунктов за один день. Общая стоимость ценных бумаг сократилась на 14 миллиардов долларов.
Вечером финансисты Уолл-стрита опять собрались у Моргана. На сей раз мировые банкиры объявили, что хотя их целью является "упорядоченный рынок ценных бумаг", они не намерены "поддерживать курс чьих-то акций" и "защищать чьи-то прибыли".
Это означало, что великие режиссеры мировых финансовых спектаклей под видом "невмешательства" в дела рынка ценных бумаг договорились между собой о перераспределении собственности промышленных корпораций, чьи акции были объектом торгов.
"Вам комнату для жилья или для прыжков?"
Следующий день -- вторник 29 октября 1929 года - вошел в историю как день величайшей биржевой катастрофы. Очевидцы утверждают, что на сей раз звук гонга был заглушен криками брокеров: "Двадцать тысяч акций - по максимальной цене!" "Тридцать тысяч - продать!" "Пятьдесят тысяч - продать!" Акции "Вестингауза" теряли в весе на два доллара за минуту. Курс акций "Дженерал электрик" падал на один доллар каждые десять секунд. За первые 30 минут работы биржи было продано 3 259 800 акций, а их общая стоимость обесценилась более чем на два миллиарда долларов.
В зале биржи маклеры теряли контроль над собой: люди ругались и били друг друга. Посыльный, пробиравшийся сквозь толпу, внезапно почувствовал, что его поднимают за волосы. Мужчина, вцепившийся ему в шевелюру, кричал, что его разорили. Молодой человек вырвался, оставив в руках обезумевшего человека клочья своих волос, и, вопя от боли, бросился вон из здания биржи. Два клерка, видимо временно потерявшие рассудок, колотили друг друга кулаками. Президент биржи Уильям Кроуфорд был отброшен в сторону напором толпы. Позже он вспоминал, что "люди ревели, как стая львов и тигров... они вопили и орали, раздирая воротники друг у друга".
Тем временем падение акций продолжалось. В считанные минуты обесценивались акции сталелитейных компаний, железных дорог, угольных и автомобильных корпораций.
Брокеры, не стесняясь, рыдали навзрыд. Некоторые из них, упав на колени, молились Богу в операционном зале. Многие бросились в ближайшую церковь Святой Троицы и возносили молитвы, надеясь на спасение свыше.
Обычно пустовавшая в будние дни церковь оказалась переполненной уже с полудня и толпа молящихся оставалась в храме до конца дня.
К часу дня число акций, перешедших из рук в руки, достигло 12 652 000. Ведущие банкиры страны дважды собирались на совещания, но никаких коммюнике об итогах их консультаций не публиковалось. В конце дня стоимость ряда акций немного поднялась. Это означало, что, спекулянты, скупив акции по максимально низкой цене, старались как можно быстрее избавиться от них, продавая их с некоторой прибылью. Суммируя итоги дня оператор биржевого телетайпа отпечатал: "Сегодня было продано 16 383 700 акций. Спокойной ночи". За один день акции ведущих компаний упали на 43 пункта. Общая стоимость акций, проданных на нью-йоркской бирже сократилась на 10 миллиардов долларов, что в два раза превышало денежную массу, бывшую в то время в обращении. По всей же стране убытки от падения акций составили 74 миллиардов долларов.
Беспрецедентный крах рынка акций не вызвал автоматического крушения экономики. Более того, многие американцы вновь повторяли, что "худшее позади". Уже 30 октября спекулянты продолжили взвинчивать курс акций, приобретенных по бросовой стоимости, и он поднялся в среднем на 31 пункт. Газеты приводили слова президента Г.Гувера о том, что "основные силы американского предпринимательства - в полном порядке". Джон Рокфеллер выступил со специальным заявлением, в котором сообщал, что его семья активно скупает акции различных компаний. Эти авторитетные заявления отвлекли внимание от сообщения о том, что в Нью-Йорке в водах реки Гудзон было выловлено тело биржевого брокера. В его карманах были найдены телеграммы от клиентов и 9 долларов 40 центов мелочью.
31 октября курс акций вырос на 21 пункт и создавалось впечатление, что цена этих бумаг, значительная часть которых перешла к другим владельцам, быстро вернется на прежний уровень. Президент "Дженерал моторс" Альфред Слоун сообщал, что "с бизнесом - всё в норме". Генри Форд объявил о снижении цен на свои автомобили.
На другой день обанкротилась компания "Фошей", владевшая заводами, банками, предприятиями оптовой торговли и гостиницами в 12 штатах США, Канаде и Мексике. Вспоминали, что всего три месяца назад министр обороны США Джеймс Гуд торжественно открывал 32-этажную контору этой фирмы в центре Миннеаполиса, объявив его оплотом процветания на Среднем Западе. Выяснилось, что компания разорилась во время биржевой паники. После октябрьских событий слух о том, что предприниматель "пострадал на бирже", действовал на людей так же, как сообщение о болезни соседа во время эпидемии холеры. Теперь заимодавцы старались как можно быстрее получить долги, а так как в годы процветания многие фирмы и частные граждане жили в долг, то разорения и банкротства следовали друг за другом, как лесной пожар.
Участились самоубийства. Банкиры стрелялись, промышленники травили себя газом. Два нью-йоркских брокера выбросились из окна гостиничного номера, взявшись за руки.
Портье в нью-йоркских отелях мрачно острили: "Вам комнату для жилья или для прыжков?"
Великая депрессия
В первые же месяцы после биржевого краха американцы сократили приобретение дорогостоящих технических новинок. Уже к концу года продажа радиоприемников в США сократилась в два раза. Резко падал объем товарных перевозок. По всей стране началось сокращение занятости. Предприятия закрывались. Временная стабилизация курса акций была недолговечной. 11 ноября стоимость акций вновь резко упала. Падение продолжалось еще два дня, и курс акций упал за 11-13 ноября еще на 50 пунктов.
Тем не менее, официальные власти продолжали успокаивать народ. В декабре президент США Г. Гувер выступил на совместном заседании обеих палат Конгресса, заявив, что "приняты действенные меры для восстановления веры в экономику". В марте 1930 года Гувер объявил, что самые худшие последствия биржевого краха для занятости будут ликвидированы в ближайшие 60 дней. В мае президент страны заявил, что "мы уже преодолели самое худшее и объединенными усилиями мы скоро восстановим экономику". В июне он сообщил, что к осени "дела придут в норму".
Мнение первого человека Америки поддерживали виднейшие специалисты в области экономической науки. 2 ноября 1929 г. "Экономическое общество" Гарвардского университета проинформировало мир о том, что "нынешнее сокращение стоимости акций отнюдь не означает ослабления деловой активности". 21 декабря "Экономическое общество" обрадовало американцев, заявив: "Депрессия невозможна; экономика будет восстановлена весной, а осенью начнется бум". 30 августа 1930 г. "Общество" заверило, что "депрессия себя истощила". 15 ноября 1930 г. "Общество" убеждало, что страна "приблизилась к концу фазы падения". 31 октября 1931 г. ученые мужи из "Экономического общества" пришли к выводу о том, что "стабилизация весьма вероятна".
Однако вопреки прогнозам оптимистов экономический кризис продолжался. К концу весны 1930 г. без работы осталось 15% всех трудоспособных американцев.
Иронизируя над обещанием президента Гувера дать каждой американской семье по автомобилю, люди, ставшие бездомными и вынужденные перевозить свои пожитки с места на место, называли свои тележки "гуверовскими автомобилями".
Бездомные, укладывавшиеся на ночь спать на скамейки в парках называли "гуверовскими одеялами" старые газеты, под которыми они укрывались. В те годы на окраинах городов из пустых ящиков и строительного хлама выросли многочисленные прибежища для безработных и бездомных. Скопления этих "жилищ" прозвали "гувервиллями".
Участились "походы голодных". Летом 1932 года 25 тысяч безработных ветеранов Первой мировой войны двинулись на Вашингтон. Лагеря голодных ветеранов, сооруженных вблизи от столицы, были разгромлены войсками. Ими командовал будущий военачальник Второй мировой, а затем Корейской войны генерал Дуглас Макартур. Его адъютантом был будущий командующий экспедиционных сил союзников в Европе и будущий президент США Дуайт Эйзенхауэр. В ходе разгрома лагеря были человеческие жертвы.
Между тем кризис продолжал усугубляться. В июле 1932 г.
Промышленное производство США сократилось в два раза по сравнению с октябрем 1929 г. В некоторых отраслях промышленности сокращение производства было еще более резким. К началу 1933 г. выплавка стали составляла 12% от производственных возможностей. Производство чугуна достигло уровня 1896 года. Число безработных превысило 13 миллионов человек - более четверти всей рабочей силы страны. Миллионы людей были переведены на сокращенную рабочую неделю. Заработная плата и реальные доходы сократились в среднем в два раза. Акции продолжали падать. Начав падение с 542 пунктов, курс акций ведущих промышленных компаний США составил в июле 1932 г. лишь 58 пунктов.
Зависимость значительной части планеты от экономики США способствовала тому, что кризис охватил остальной мир, парализовав от трети до двух третей промышленного производства ведущих стран.
Промышленное производство Японии сократилось к 1932 году на 32%. Промышленность Германии и Англии была отброшена к уровню 1896-1897 годов. Повсеместно реальные доходы занятых на производстве сократились до 40-50% докризисного уровня.
Пошел ли урок впрок?
Великая депрессия, из которой мир с трудом и лишь отчасти выбрался в 1933 году, оставила глубокие раны. Одним из его следствий стало быстрое движение планеты ко Второй мировой войне. Другим следствием стала разработка мер по предотвращению подобных экономических катастроф. Наиболее широкая программа выхода из кризиса была разработана и осуществлена президентом США Ф.Д. Рузвельтом, получившая название "Новый курс".
С 1933 года мир не знал кризисов, подобных Великой Депрессии. В немалой степени стабилизации экономики способствовала гонка вооружений в период подготовки Второй мировой войны, а затем во время ее. В последующем военные заказы загружали производственные мощности различных стран мира чуть ли не в течение полувека "холодной войны".
Однако вторжение ВПК в экономику не остановило спекулятивных процессов. Ведущий экономист Дж. Кейнс, чья теория легла в основу "Нового курса", предупреждал об угрозе нового краха уже в 30-40-х годах, обратив внимание на усиление финансовых спекуляций. Кейнс указал, что на долю спекулятивного капитала приходится 10% всех средств, находящихся в денежном обороте.
После окончания холодной войны финансовые спекуляции существенно возросли в объеме и ускорились. Характеризуя динамику мировых финансов, российский экономист Борис Ключников писал в 2005 году: "Ежедневно дьявольский насос перекачивает 1500-1700 миллиардов долларов, 90% из которых - спекулятивные операции, капиталы которых переводятся из страны в страну на час, на день, на неделю и снова бегут туда, где выше норма прибыли... Стало куда выгоднее не производить, а спекулировать на биржах. не строить заводы и поставлять полезные услуги, не изобретать и внедрять, а пробираться в директорские кресла банков, страховых компаний и пенсионных фондов, спекулировать коллективно и индивидуально".
В 2008 году раздутый до предела пузырь спекулятивного капитала лопнул. С осени 2008 г. до первых месяцев 2009 г. капитализация фондового рынка США снизилась с 16,5 триллионов долларов до 5,9 триллионов. Во всем же мире только за первый месяц 2009 г. "сгорело" 25 триллионов долларов. Стоимость акций упала на 45%.
Тогдашний премьер-министр Японии Таро Асо заявил, что миру грозит повторение Великой депрессии. Папа Римский Бенедикт XVI объявил, что существующая ныне финансовая система мира построена на песке и остается лишь молиться Богу о спасении.
Казалось, молитвы Папы были услышаны. Кризис, начавшийся в 2008 году, не привел к краху, подобному тому, что случился в 1929 г. В то же время проблемы, породившие кризис, были лишь отложены, но не преодолены. Поэтому кризис стал необычайно затяжным. За последние 5 лет безработица в Евросоюзе не падала ниже 12%. В Испании и Греции она превысила 25%. Упадок переживали целые отрасли производства. Столица американского автомобилестроения Детройт превратилась в город-призрак. На грани банкротства оказались целые страны мира, а обанкротившаяся Исландия отказалась возвращать свои долги.
Летом 2013 года было отмечено, что спекулятивный пузырь опять надулся до предела. Ослабление последствий кризиса 2008 года произошло благодаря тому, что государственные и международные финансовые учреждения предоставили огромные средства в распоряжение банков и целых стран. В результате их задолженность возросла в астрономических размерах.
Ныне государственная задолженность США больше валового
национального продукта этой страны. В мае 2013-го величина госдолга США превысила установленный конгрессом страны "потолок" в 16,7 триллионов долларов. Ежедневный рост госдолга составляет 1,8 миллиардов долларов. К тому же прекращение оплаты государственных служащих привел к дополнительным потерям в миллиарды долларов. 17 октября - предельный срок для решения вопроса об увеличении потолка госдолга США. Но пока решение этого вопроса, а также утверждение бюджета США упирается в сопротивление республиканской оппозиции. Если решение не будет принято, США ждет дефолт.
В этом году, как и 84 лет назад, 24 октября придется на четверг, который был "черным" в 1929 году, а вторником будет 29 октября, как и в 1929 году. Тогда вплоть до середины октября банкиры и многие экономисты излучали уверенность в будущем. Сейчас одни эксперты уверяют: "Вряд ли США объявят дефолт". Другие пишут: "Если даже дефолт США произойдет, это не обрушит мировую экономику". Третьи заявляют: "Разговоры о потолке госдолга - это страшные сказки".
Однако звучат и тревожные предупреждения: "Дефолт ввергнет планету в кризис", "В США начнется рецессия даже без наступления дефолта".
Разумеется, за 84 года мир сильно изменился. В частности, были созданы мощные механизмы оказания помощи финансовым учреждениям. Однако, как и тогда экономика в значительной степени зависит от рыночной стихии, порождающей безудержную спекуляцию. Поэтому даже некоторые из тех, кто считает, что в октябре США избегнут дефолта, не уверены, что его не будет никогда. Роберт Кийосаки, точно предсказавший начало кризиса 2008 года, уверенно пишет в своей книге "Богатый папа, бедный папа", что дефолт в США произойдет в 2016 году. Если дефолт состоится в этом году или даже через 3 года, то это значит, что из событий 1929 года уроки были извлечены лишь частично и американская экономика, состояние которой влияет на весь мир, может, как и в 1929 году, вызвать тяжелую эпидемию, от которой может пострадать вся планета.
Говорят, после краха 1929 года на всех биржах были приняты правила, которые должны предотвратить подобное в дальнейшем. Однако никаких правил для экономических аналитиков и экспертов вроде бы не разработали. А зря.
В эти дни 86 лет назад, 24−29 октября 1929 года, произошел Великий биржевой крах на Уолл-стрит в Нью-Йорке, давший старт Великой депрессии - глобальному мировому экономическому кризису, затронувшему полмира и в некоторой степени преодоленному только благодаря «Новому курсу» Ф. Д. Рузвельта и началу Второй мировой войны.
Наверное, нет в мире взрослых людей, которые бы никогда не слышали об этом событии, оставившем глубокий след в памяти человечества. Многие знают и основные вехи этого грандиозного обрушения биржи: «черный четверг» 24 октября - начало паники на бирже и падения курса акций, «черная пятница» 25 октября - продолжение падения, «черный понедельник» 28 октября - еще один скачок стоимости акций вниз и «черный вторник» 29 октября - полный обвал, вынужденно продано 16 млн акций на сумму $10 млрд - в 2 раза больше, чем США потратили на Первую мировую войну.
Некоторые знают, что краху 1929 года предшествовал небывалый рост спекуляций на фондовой бирже, участие в которых в погоне за легкими деньгами и «длинным долларом» принимали (на заемные деньги!) миллионы простых американцев, не очень хорошо понимавших в экономике, но зато очень доверявших выступлениям экономистов и экспертов, а также рекламе возможности быстро разбогатеть, играя на бирже.
И уж совсем мало кто хочет понять, что ответственность за Биржевой крах 1929 г. и последовавшую за ним Великую депрессию несут те самые экономисты и эксперты, экспертное сообщество, как сказали бы сейчас, которые категорически не желали замечать реальность и, несмотря ни на что, продолжали обманывать граждан до, во время и еще долго после краха на бирже.
Цитаты «экспертов» «Война и мир », - Читатель может сам предположить мотивы, которые побуждали этих экспертов высказываться именно таким образом.
Всё хорошо, прекрасная маркиза…
«В наше время больше обвалов не будет», - Джон Мейнард Кейнс, 1927 год.
«Я не могу не возразить тем, кто утверждает, будто мы живем в раю для глупцов, и процветание нашей страны неизбежно пойдет на спад в ближайшем будущем», - Е.Х.Х. Симменс, президент нью-йоркской биржи, 12 января 1928 года.
«Нашему постоянному процветанию не будет конца», - Майрон Е. Форбс, президент «Пирс Эрроу Мотор Кар Ко.», 12 января 1928 года.
«Никогда еще перед Конгрессом Соединенных Штатов, собравшимся рассмотреть положение дел в стране, не открывалась такая приятная картина, как сегодня. Во внутренних делах мы видим покой и довольство… и самый длинный в истории период процветания. В международных делах - мир и доброжелательность на основе взаимопонимания», - Калвин Кулидж, 4 декабря 1928 года.
«Возможно, котировки ценных бумаг и снизятся, но не будет никакой катастрофы», - Ирвинг Фишер, видный американский экономист, «Нью-Йорк Таймс», - 5 сентября 1929 года.
«Положение в американской промышленности - отличное. Рынки - в превосходном состоянии», - Чарльз Митчелл, президент «Нэшнл сити бэнк», - 15 октября 1929 года.
«Котировки поднялись, так сказать, на широкое горное плато. Вряд ли в ближайшее время, или даже вообще, возможно их падение на 50 или 60 пунктов, как это предсказывают медведи. Я думаю, что в ближайшие месяцы рынок ценных бумаг значительно поднимется», - Ирвинг Фишер, видный американский экономист, 17 октября 1929 года.
«Фундаментальная экономика страны - производство и распределение товаров - находится на прочной и благоприятной основе», - президент США Герберт Гувер, 24 октября 1929 года.
«Это падение не окажет значительного влияния на экономику», - Артур Рейнольдс, президент «Континентал Иллинойс Бэнк оф Чикаго», - 24 октября 1929 года.
Положение на бирже «в целом устойчиво», и «с финансовой точки зрения состояние дел лучше, чем когда-либо в последние месяцы… Худшее осталось позади», - Заявление 35 крупнейших банковских домов Уолл-стрит, 24 октября 1929 года.
«Вчерашнее падение не повторится… Я не боюсь подобного снижения», - Артур А. Лосби, президент «Экуитабл Траст Компани», 25 октября 1929 года.
«Мы считаем, что основы Уолл-стрит не затронуты, и те, кто может позволить себе заплатить сразу, дешево приобретут хорошие акции», - Бюллетень «Гудбой энд Компани», цитата в «Нью-Йорк Таймс», 25 октября 1929 года.
«Есть и умные люди, которые сейчас покупают акции… Если не будет паники, а в нее никто всерьез не верит, акции ниже не опустятся», - Р. В. Мак-Нил, финансовый аналитик, 28 октября 1929 года.
«Сейчас - время покупать акции. Сейчас - время вспомнить слова Дж. П. Моргана… что любой человек в Америке, играющий на понижение, разорится. Возможно, через несколько дней начнется паника медведей, а не паника быков. Скорее всего, еще много лет не будет таких низких цен на многие из тех акций, которые сейчас истерически продают», - Р. В. Мак-Нил, рыночный аналитик, цитата в «Нью-Йорк Геральд Трибюн», 30 октября 1929 года.
«Покупайте надежные, проверенные акции, и вы не пожалеете», - Бюллетень Е.А. Пирс, цитата в «Нью-Йорк Геральд Трибюн», 30 октября 1929 года.
«Снижаются цены на бумаги, а не на реальные товары и услуги… Сейчас в Америке идет восьмой год экономического подъема. Предыдущие такие периоды продолжались в среднем одиннадцать лет, то есть до обвала у нас остается еще три года», - Стюарт Чейз, американский экономист и писатель, «Нью-Йорк Геральд Трибюн», 1 ноября 1929 года.
«Обвал на Уолл-стрит не значит, что будет всеобщий, или хотя бы серьезный экономический спад… В течение шести лет американский бизнес уделял значительную часть своего внимания, своей энергии и своих ресурсов спекулятивной игре… И вот это неуместное, ненужное и опасное приключение закончилось. Бизнес вернулся домой, к своей работе, слава Богу, без повреждений, здоровый душой и телом и сильнее в финансовом отношении, чем когда-либо раньше», - «Бизнес Уик», 2 ноября 1929 года.
«Хотя акции сильно упали в цене, мы верим, что это падение - временное, а не начало экономического спада, который приведет к продолжительной депрессии…» - Гарвардское экономическое общество, 2 ноября 1929 года.
«Мы не верим в серьезный спад: по нашим прогнозам экономический подъем начнется весной, а осенью ситуация станет еще лучше», - Гарвардское экономическое общество, 10 ноября 1929 года.
«Вряд ли спад на фондовом рынке будет долгим, скорее всего, он закончится уже через несколько дней», - Ирвинг Фишер, профессор экономики Йельского университета, 14 ноября 1929 года.
«Паника на Уолл-стрит никак не скажется в большинстве городов нашей страны», - Пол Блок, президент газетного холдинга «Блок», редакционная статья, 15 ноября 1929 года.
«Можно с уверенностью сказать, что финансовая буря закончилась», - Бернард Барух, телеграмма Уинстону Черчиллю, 15 ноября 1929 года.
«Я не вижу в текущей ситуации ничего угрожающего или вызывающего пессимизм… Я уверен, что весной наступит оживление экономики, и в течение наступающего года страна будет стабильно развиваться», - Эндрю В. Меллон, министр финансов США, 31 декабря 1929 года.
«Я убежден, что благодаря принятым мерам мы восстановили доверие», - Герберт Гувер, декабрь 1929 года.
«1930 год будет превосходным по количеству рабочих мест», - Министерство труда США, Новогодний прогноз, декабрь 1929 года.
«У акций блестящие перспективы, по крайней мере, на ближайшее будущее», - Ирвинг Фишер, кандидат экономических наук, начало 1930 года.
«Есть признаки того, что самая тяжелая фаза рецессии уже позади…» - Гарвардское экономическое общество, 18 января 1930 года.
«Сейчас совершенно не о чем беспокоиться», - Эндрю Меллон, министр финансов США, февраль 1930 года.
«Весной 1930 года закончился период серьезной озабоченности… Американский бизнес постепенно возвращается к нормальному уровню процветания», - Джулиус Бернс, глава Национальной конференции по изучению бизнеса при президенте Гувере, 16 марта 1930 года.
«Перспективы по-прежнему благоприятные…» - Гарвардское экономическое общество, 29 марта 1930 года.
«Хотя катастрофа произошла всего шесть месяцев назад, я уверен, что самое худшее позади, и продолжительными совместными усилиями мы быстро преодолеем спад. Банки и промышленность почти не затронуты. Эта опасность также благополучно миновала», - Герберт Гувер, президент США, 1 мая 1930 года.
«К маю или июню должен проявиться весенний подъем, который мы предсказывали в бюллетенях за ноябрь и декабрь прошлого года…» - Гарвардское экономическое общество, 17 мая 1930 года
«Господа, вы опоздали на шестьдесят дней. Депрессия закончилась», - Герберт Гувер, президент США - в ответе делегации, которая ходатайствовала об организации программы общественных работ, чтобы ускорить восстановление экономики, июнь 1930 года.
«Хаотичные и противоречивые движения бизнеса должны вскоре уступить дорогу продолжительному подъему…» - Гарвардское экономическое общество, 28 июня 1930 года
«Силы текущей депрессии уже на исходе…» - Гарвардское экономическое общество, 30 августа 1930 года
«Мы приближаемся к концу фазы падения в процессе депрессии», - Гарвардское экономическое общество, 15 ноября 1930 года.
Однако приведенные выше цитаты… слишком знакомы. И не потому, что мы все так хорошо знаем историю Биржевого краха 1929 года, а потому, что подобные фразы вместе или порознь можно прочесть в любом экономическом обзоре, в любой статье или заметке по экономике в СМИ и сегодня, хотя их пишут новые люди - наверное, правнуки тех легендарных экспертов и экономистов, которые «сопровождали» начало Великой депрессии в США. И это наводит на мрачные размышления…
Начавшееся в Чёрный четверг 24 октября 1929 года и принявшее катастрофические масштабы в последовавшие за ним чёрную пятницу (25 октября), Чёрный понедельник (28 октября) и Чёрный вторник (29 октября). Этот биржевой крах , известный также как крах Уолл-стрит, стал началом Великой депрессии .
Предпосылки
Крах
Последствия
Биржевой крах 1929 года оказал разрушительное влияние на экономическую ситуацию и послужил наиболее весомой причиной Великой депрессии .
Одним из следствий биржевого краха для фондового рынка США стало создание в 1934 году регулирующего органа - Комиссии по ценным бумагам и биржам , который разработал нормы и правила, призванные предотвратить подобные биржевые крахи. В том числе:
Крах 1929 года послужил хорошим уроком для финансового мира, и с тех пор на многих фондовых биржах практикуют приостановление торгов в случае слишком быстрого падения котировок . Благодаря этой практике последствия биржевого краха 1987 года были значительно более лёгкими по сравнению с 1929 годом.
См. также
Напишите отзыв о статье "Биржевой крах 1929 года"
Примечания
Литература
- Тони Тернер. Краткосрочный трейдинг. Руководство для начинающих = A Beginner"s Guide to Short-Term Trading. - М .: Альпина Паблишер, 2013. - 366 с. - ISBN 978-5-9614-1711-1 .
Отрывок, характеризующий Биржевой крах 1929 года
– О? – сказал удивленно дядюшка, глядя вопросительно на Наташу. Наташа с счастливой улыбкой утвердительно кивнула головой.– Еще какой! – сказала она. Но как только она сказала это, другой, новый строй мыслей и чувств поднялся в ней. Что значила улыбка Николая, когда он сказал: «уж выбран»? Рад он этому или не рад? Он как будто думает, что мой Болконский не одобрил бы, не понял бы этой нашей радости. Нет, он бы всё понял. Где он теперь? подумала Наташа и лицо ее вдруг стало серьезно. Но это продолжалось только одну секунду. – Не думать, не сметь думать об этом, сказала она себе и улыбаясь, подсела опять к дядюшке, прося его сыграть еще что нибудь.
Дядюшка сыграл еще песню и вальс; потом, помолчав, прокашлялся и запел свою любимую охотническую песню.
Как со вечера пороша
Выпадала хороша…
Дядюшка пел так, как поет народ, с тем полным и наивным убеждением, что в песне все значение заключается только в словах, что напев сам собой приходит и что отдельного напева не бывает, а что напев – так только, для складу. От этого то этот бессознательный напев, как бывает напев птицы, и у дядюшки был необыкновенно хорош. Наташа была в восторге от пения дядюшки. Она решила, что не будет больше учиться на арфе, а будет играть только на гитаре. Она попросила у дядюшки гитару и тотчас же подобрала аккорды к песне.
В десятом часу за Наташей и Петей приехали линейка, дрожки и трое верховых, посланных отыскивать их. Граф и графиня не знали где они и крепко беспокоились, как сказал посланный.
Петю снесли и положили как мертвое тело в линейку; Наташа с Николаем сели в дрожки. Дядюшка укутывал Наташу и прощался с ней с совершенно новой нежностью. Он пешком проводил их до моста, который надо было объехать в брод, и велел с фонарями ехать вперед охотникам.
– Прощай, племянница дорогая, – крикнул из темноты его голос, не тот, который знала прежде Наташа, а тот, который пел: «Как со вечера пороша».
В деревне, которую проезжали, были красные огоньки и весело пахло дымом.
– Что за прелесть этот дядюшка! – сказала Наташа, когда они выехали на большую дорогу.
– Да, – сказал Николай. – Тебе не холодно?
– Нет, мне отлично, отлично. Мне так хорошо, – с недоумением даже cказала Наташа. Они долго молчали.
Ночь была темная и сырая. Лошади не видны были; только слышно было, как они шлепали по невидной грязи.
Что делалось в этой детской, восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это всё укладывалось в ней? Но она была очень счастлива. Уже подъезжая к дому, она вдруг запела мотив песни: «Как со вечера пороша», мотив, который она ловила всю дорогу и наконец поймала.
– Поймала? – сказал Николай.
– Ты об чем думал теперь, Николенька? – спросила Наташа. – Они любили это спрашивать друг у друга.
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?
– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.