Политэкономия как-точная наука выпуск 8.

Мы затронули вопрос о выводе капитала из России. Из 6-й беседы мы знаем, что помимо перетока стоимости в связи с разницей органических строений капиталов давным-давно существует более простой и понятный способ вывода капитала благодаря иностранным инвестициям. Мы знаем, что иностранные инвесторы вкладывают деньги с расчётом на рентабельность, то есть с расчётом выкачать капиталов больше, чем вложено. Какова ситуация в России на этот счёт?

По данным на 2010 год доля иностранного капитала в обрабатывающей промышленности составила 29%, в добывающей - 50%. К 2014 году эти показатели выросли соответственно до 39 и 56%. Ещё раз, кстати, напоминаю, что в России преобладает добывающая промышленность, в которой уже 56 % иностранного капитала. И господа экономисты продолжают рассчитывать на «выгодные иностранные инвестиции, которые поднимут российскую экономику».

Впрочем, капитал космополитичен. Границы разделяют нас с вами. Свобода торговли, свобода предпринимательства, свобода капитала! Меньше рамок, ограничений, больше гарантий капиталу - вот важнейшие достижения последних десятилетий.

Экономика страны в целом очень сложна и мы, конечно, не можем рассмотреть сейчас всех нюансов. Например, вопроса о том, за какие деньги Россия продаёт нефть и чем они обеспечены.

Но всё же хотелось бы коснуться ещё одного следствия интегрированности российской экономики в мировую. Чтобы понять его качественную картину, рассмотрим такую абстракцию. Предположим, что страна производит только нефть, а остальные продукты, в т. ч. предметы потребления импортирует. Это означает, что нефть в конечном итоге обменивается на продукты. Тогда если по внешним причинам изменилась цена на нефть (причём сейчас даже неважно, повысилась ли среднемировая производительность труда по добычи нефти, то есть действительно снизилась стоимость или произошло изменение цены без изменения стоимости, что может быть связано с перераспределением сил, контролирующих нефтеносные регионы (вы не обращали внимания, что нефтеносные регионы последние десятилетия неспокойны в военно-политическом отношении и попадают в сферу интересов и внимания сил заботящихся о демократии и свободных рынках?) Впрочем, неважно.

Так вот если мировая цена на нефть снизилась, а цены на другие товары не изменились, то же количество нефти обменивается на меньшее количество других товаров и товаров на каждого становится меньше. Сегодня это называют «кризисом», хотя кризис, как мы знаем из 7-й беседы вообще-то означает перепроизводство товаров при капитализме. Еще говорят, что у нас не хватает денег. На этом моменте хотелось бы остановиться подробнее.

Рассмотрим экономическую систему, характеризующуюся 3 величинами:

Д - количество денежных знаков в обращении,

Н - численность населения (мы эту величину будем считать постоянной),

Т - количество товаров на рынке.

Тогда средняя цена товара (прошу прощения за такую абстракцию, но в данном случае она уместна):

Ц_0 = Д/Т

а количество товаров на душу населения:

ТНДН_0 = Т/Н

Ц_1 = kД/Т = kЦ_0

Тогда если станет денег больше в к раз (стало денег кД), Н и Т не изменились, номинально цены будут:

Ц_1 = kД/Т = kЦ_0

товаров на душу населения в единицу времени будет как прежде:

ТНДН_1 = Т/Н = ТНДН_0

Просто все цены помножились на коэффициент к. Все цены, включая цену товара рабочая сила. Конечно, ничего хорошего в такой инфляции нет. Денежные знаки обесцениваются, да ещё зарплата всё-таки индексируется с задержкой, и если учитывать это отставание роста зарплат от проста цен - стоимость, равная площади треугольника в координатах цены-время перекачивается из карманов пролетариев в карманы капиталистов (см. график):

Но это не так плохо, как инфляция, обусловленная другой причиной.

Пусть теперь количество денежных знаков в обращении и количество населения не изменились, а количество товаров Т стало меньше в к раз. Тогда новые цены будут:

Ц_2 = Д/(1/k)Т = kД/Т = Ц_1 = kЦ_0

Пока эффект тот же, что при увеличении в к раз денежной массы. Но Н осталось прежним. Значит, зарплата номинально не изменится в отличие от цен на другие товары и товаров на душу населения будет:

ТНДН_2 = (1/k)Т/Н = Т/kН = ТНДН_0/k

то есть, станет в к раз меньше. Это элементарно. На ту же номинальную зарплату теперь можно купить в к раз меньше товаров. Потому что товаров стало в к раз меньше. Денежных знаков меньше не стало. Но выглядит для обывателя это как «не хватает денег», а товары в магазине есть. Таким образом, при капитализме дефицит товаров проявляется как дефицит денег.

Этот пример ещё раз показывает, что за видимостью бывает скрыта не похожая на неё сущность, которая недоступна непосредственному чувственному восприятию, которую способен постичь только разум. Как говорил А. С. Пушкин»:

«Господа, забавный случай сей
Другой пример на память мне приводит
Каждый день пред нами Солнце ходит,
Однако ж прав упрямый Галилей».

В рассмотренном нами примере со снижением цены на нефть, снижаются не только действительные (то есть, не номинальные, не в рублях, а в благах, которые можно себе позволить) доходы трудящихся, но и доходы отечественных капиталистов. Причём настолько, что трудящимся и представить трудно. Может, например, не хватить денег на покупку очередного острова с виллами, яхтами и футбольными клубами. Но капиталисты могут перераспределить капиталы. Даже, возможно, инвестировать их в производство подорожавших продуктов. Но не обольщайтесь. Невидимая рука рынка устанавливает такое соотношение сфер приложения капитала, которое наиболее отвечает интересам капиталистов. Пролетарии, как вы понимаете, капиталом не распоряжаются и ничего в этом смысле не решают.

А комитет по делам буржуазии, который называется государство, борясь «с кризисом», изобретает новые способы честного изъятия денег у трудящихся.

Разрушить промышленность - своего рода искусство, многоэтапный процесс, как мы видели по 9, 10 и сегодняшней беседам. А когда высокотехнологичной промышленности уже нет, но есть свободная торговля «силам мировой демократии» нечего бояться. Её гарантированно не будет несмотря на разговоры о нанотехнологиях и импортозамещении. Гарантированно при капитализме.

Не обладая экстрасенсорными способностями, можно сделать ещё ряд прогнозов, которые будут гарантированно сбываться при одном условии - сохранении капитализма.

Научно-технический прогресс, конечно, не остановится, но его достижения будут использоваться не для обеспечения общедоступности благ и культурного развития граждан, а для совершенствования средств выкачивания из них неоплаченного труда - прибавочной стоимости. Так, развитие вычислительной техники будет служить не научным и техническим расчётам, а дальнейшей «оптимизации» банковых технологий, средств учёта и алгоритмизации всего и вся от учёта кубометров потреблённой вами воды и газа до внесения каждого сделанного вам в больнице согласно стандартам оказания медицинских услуг укола в базы данных.

Юридические трудности в любой отрасли будут всё больше преобладать над технологическими. Например, если технологически доступно производить дешёвые современные лекарства, юридические преграды не преодолеет никто кроме нескольких акул фармбизнеса, диктующих правила игры. Всё, конечно, «для соблюдения демократической законности».

Приватизация продолжится. Многократно возросший со времён СССР государственный аппарат должен передать всё хозяйство эффективным частным собственникам, чтобы лучше думать о благе народа и соблюдении демократической законности, не отвлекаясь на организацию народного хозяйства.

Остатки социальных гарантий, как тяжёлое бремя на плечах рыночной экономики, полностью уступят место страховым и кредитным услугам.

Все вопросы своей жизни мы будем решать исключительно в индивидуальном порядке. Выбирать управляющую компанию или пенсионный фонд, индивидуальную программу обучения или медицинского обслуживания - везде должен быть индивидуальный подход. И везде необозримое множество юридических нюансов. Конечно, вы же личность, за вас никто не решает. Вы в этом обществе сами по себе. Главное - не вздумайте объединяться, это тоталитаризм!

Пережитки советских наработок в области педагогики, ставящих целью развитие понятийного мышления, целостного взгляда на мир и творческих способностей уступят «современным креативным программам в сфере образовательных услуг». Сами эти программы будут различны для клиентов с разными размерами кошелька.

Промышленное производство благодаря механизации и автоматизации будет требовать всё меньше людей, но при этом у людей никогда не появится время и силы для свободного всестороннего развития. Работать придётся всё больше. Работать с документами, с клиентами, базами данных, работать также и физически, воплощая чьи-то «бизнес-идеи»… Работать, не производя никакого продукта, но работать так, чтоб не оставалось времени и сил сходить в музей или театр, почитать научно-популярную литературу, посмотреть на звёздное небо, подумать об устройстве мира и общества.

В средние века человек должен был с утра до ночи пахать, чтобы обеспечить себя пропитанием, крышей над головой и другим самым необходимым. Теперь производительность труда возросла на много порядков. Но нам уже давно внушают, что раньше темп жизни был «размеренным», а с прогрессом он «ускоряется». Так что на свободное время не надейтесь. Будете постоянно «крутиться», работая всё больше и интенсивнее. И при этом будете всё острее нуждаться в деньгах, всё глубже увязая в долгах господам капиталистам. Несогласные будут просто вытряхиваться на мостовую без средств к существованию. Как говорил Мальтус:

«Природа повелевает им удалиться и не замедлит сама привести свой приговор в исполнение».

Силы мировой демократии будут тратить всё больше средств на поддержание стабильности, стабильности капитализма, для чего нужно периодически разрушать накопленные богатства.

Такова объективная логика капитализма.

Ещё 19 век показал, что производительные силы могут обеспечить доступность благ, но доступность благ означало кризис для капитализма. С тех пор капитализм - это не только присвоение капиталистами прибавочной стоимости, но и постоянная их забота о том, чтобы несмотря на прогресс блага не стали общедоступными. Капитализм уже не может жить без общественно бесполезного труда, без финансовых махинаций, без войн, без знакомой всем нам «оптимизации», безработицы, без постоянной промывки наших мозгов, оплаченной из нашего же кармана.

А можно ли иначе? Нельзя при капитализме.

Можно при иной общественно-экономической формации, действующей по иным законам. Нет, объективные законы (а я имею в виду именно объективные, а не юридические законы) от воли людей не зависят. Они зависят от объективных условий. А эти условия люди способны изменить. Но это тема следующей беседы, в которой нам придётся выйти за привычные рамки тех условий, которые мы рассматривали до сих пор. За рамки тех условий, которые нас окружают в действительной жизни. За рамки, которые рано или поздно раздвинутся, если только прогресс человечества не прервётся необратимой катастрофой.

Дорогие друзья! Сегодня у нас первая беседа, посвящённая политической экономии как науке. Вообще, планируется краткий цикл таких бесед, которые посвящены не какому-то частному вопросу, а систематическому изложению основ политической экономии. Опыт показывает, что доступное изложение политэкономии сегодня весьма актуально, потому что, во-первых, изучаемые этой наукой вопросы волнуют почти всех, а во-вторых, потому что о самой политэкономии люди обычно имеют смутное, часто очень искажённое представление.
Я не буду в этих беседах делать оценок, что хорошо, а что не очень. Я также не буду призывать принимать на веру какие-то идеи и вообще, какие-то суждения. Ленин говорил, что тот, кто в политике или экономике верит на слово, тот круглый дурак. Я призываю отнестись к политэкономии, как к точной науке.

В чём её практическая ценность? В том, что в этой науке из простых понятий выводятся (логически, как в математике) ответы на сложные, интересные и актуальные вопросы. Ну, например:

Почему происходит расслоение общества на богатых и бедных; причём богатыми не всегда оказываются самые достойные и умные люди, а бедными – не всегда бездельники и шалопаи;
- почему одни капиталистические страны живут богаче других, хотя и там и там одна и та же капиталистическая общественно-экономическая формация;
- почему экономика не всегда развивается поступательно, то есть, почему происходят кризисы;
- наконец, самый, на мой взгляд, интересный вопрос: почему рост производительности труда не приводит к тому, что людям приходится меньше работать, почему вместо этого всё бОльшая часть людей бОльшую часть времени: занимается сомнительной с точки зрения общественной пользы работой: ведение учётно-отчётной документацией в офисах, банковская сфера, рекламный бизнес, охранные структуры и многое другое. Я не утверждаю, что всё это в принципе зло. Но когда эта подсистема экономики становится доминирующей, это уже повод получше разобраться в этом вопросе.

На такие вопросы нельзя ответить сразу. Для того, чтобы ответить, как летает самолёт, нужно сначала немножко поизучать физику. А для того, чтобы ответить на поставленные выше вопросы, мы займёмся изучением политэкономии.

Политэкономия изучает законы общественного производства и распределения благ на различных ступенях развития человеческого общества. В основном мы будем говорить о политэкономии капитализма, как того строя, который существует у нас в России и в большинстве стран мира. Есть страны, в которых есть элементы социализма (например, Китай), но социализма там нет. Почему это так, я постараюсь ответить по ходу изложения.

Но прежде, чем говорить о политэкономии капитализма, нужно сказать очень кратко, буквально несколько слов о более ранних этапах развития общества.

Человеку современного вида Homo sapiens около 100 тысяч лет. Первые цивилизации появились гораздо позднее, порядка 5 тысяч лет назад. До этого образ жизни человека не столь радикально отличался от образа жизни животных. Но существенным отличием явилось то, что человек, не только руководствуясь инстинктами, добывал пищу, продолжал род и оборонялся от хищников; он стал осознанно своим трудом создавать полезные ему продукты. В первую очередь это добыча пищи. Охота на мамонта и сбор съедобных плодов – это тоже труд. Никакой рыночной экономики, конечно, не было. В этих условиях не могло возникнуть вопроса «сколько стоит труд человека?» Труд можно было оценивать только по его натуральным показателям: сколько тех или иных полезных продуктов произвёл человек.

Но рано или поздно в обществе возникает разделение труда (мы не будем здесь останавливаться на вопросе, почему это происходит, но все знают, что это так). То есть, каждый человек начинает заниматься каким-то одним видом деятельности. Например, некий человек, назовём его, столяр, делает табуретки. Много табуреток. У него уже полный дом табуреток, а он всё равно их делает. Не потому, что они ему нужны, а потому что он меняет их на разные другие нужные ему вещи.
Вот такой продукт, который сделан не для своего употребления, а для обмена, и переходит в потребление через обмен, называется ТОВАРОМ. Заметим, что денег, может быть, ещё не изобрели, а товары уже есть. Деньги – это товар, который удобен в качестве посредника при обмене, товар, который в определённых пропорциях обменивается на все другие товары. Замечу, что в начале 90-х в России, когда официальные деньги перестали выполнять свою функцию (обесценивались), появилось понятие «жидкая валюта». Этот товар был нужен всем, но не потому, что все его употребляли, а потому, что оказался наиболее удобным в качестве посредника при обмене, или иными обладал максимальной ликвидностью (каламбур ещё в том, что «ликвидный» («liquidus») дословно с латыни переводится «жидкий»).

Рассмотрим общество, в котором производители разных товаров абсолютно независимы друг от друга. То есть никто им не указывает, какой товар и в каком количестве производить. Государство, если и есть, то в экономику не вмешивается (то есть реализуется этакий идеал либеральной рыночной экономики). С другой стороны в таком обществе все товаропроизводители абсолютно зависимы друг от друга, потому что каждый занимается каким-то одним видом деятельности, а потребности у каждого человека разносторонние (например, столяру нужно кушать, а табуретки несъедобны, поэтому для него кто-то должен произвести пищу. Кроме того, чтобы он мог производить табуретки, кто-то для него должен производить доски, а также пилы и рубанки)
Система товаропроизводителей, в которой, во-первых нет принуждения производить тот или иной товар и поэтому каждый независим от других, а во-вторых, есть общественное разделение труда и поэтому все зависят друг от друга и производят друг для друга – это РЫНОК. Если убрать одну из сторон – зависимость или независимость товаропроизводителей, то это будет не рынок. Если убрать момент независимости – то это будет или плановая экономика или общество, в котором действуют кастовые или цеховые ограничения выбора профессии. Если убрать элемент зависимости – то это будет натуральное хозяйства, где каждый производит для себя и не вступает в экономические отношения с другими.

На рынке товары обмениваются друг на друга (даже если посредством денег). Возникает вопрос: в каких пропорциях разные товары (продукты разных видов труда) должны обмениваться друг на друга.

По нашему предположению планирования нет, производитель обособлен и он заранее не знает, будет ли востребован его товар. Чтобы производитель мог реализовать товар, во-первых, у кого-то должна быть потребность в этом товаре. Способность товара удовлетворять чью-то потребность (проще говоря, полезность) – это ПОТРЕБИТЕЛЬНАЯ СТОИМОСТЬ. Разные товары имеют разные, несравнимые потребительные стоимости, ведь они удовлетворяют разные потребности (в пище, в одежде, в развлечениях и т. д.). Но если разные товары обмениваются, у них должно быть общее свойство. Это свойство – что все товары суть продукты человеческого труда. Действительно, если что-то удовлетворяет человеческую потребность, но не является продуктом труда (например, воздух) – то это не товар.

Количество труда, необходимое в среднем в данном обществе при данном уровне технологий для производства товара данного вида – это его СТОИМОСТЬ. В повседневной речи стоимость смешивают с ЦЕНОЙ (спросить, «сколько стоит?» и «какова цена?» означает одно и тоже). Строго говоря, это не одно и то же. Цена – это почём продают товар; стоимость – это сколько труда тратится в среднем для производства данного товара. Здесь важно слово В СРЕДНЕМ. Если мне повезло, и я случайно под ногами нашёл золото, это не значит, что стоимость этого золота мала, потому что в среднем в обществе добыча золота стоит больших затрат труда. И если бы, как мечтали алхимики, был найден способ легко превращать в золото медь, то золото бы обесценилось…

В простом товарном хозяйстве, которое мы пока рассматриваем, где каждый работает сам, производя какой-то товар, каждый административно не зависит, но экономически зависит от других, в наиболее простой форме действует ЗАКОН СТОИМОСТИ.

Закон стоимости утверждает, что, во-первых, в таком хозяйстве цены стремятся к стоимости. Если какого-то товара произведено слишком много, его цена оказывается ниже стоимости, тогда производство свёртывается, предложение уменьшается, цена возрастает. Если товара мало, цена выше стоимости, производство и предложение увеличиваются, цена снижается. В любом случае при всех флюктуациях цена стремится к стоимости.

Но закон стоимости утверждает не только это. У него есть важное следствие. В условиях свободного рынка, при отсутствии планирования, этот закон выступает стихийным регулятором производства, то есть, он чисто экономическим путём распределяет человеческие ресурсы по разным видам деятельности. Если в обществе слишком много столяров, которые делают слишком много табуреток, этим заниматься становится невыгодно и часть столяров будет вынуждено сменить профессию.

Пока у нас получается такая идиллическая, очень гармоничная картина свободного общества.
Когда мы будем рассматривать уже не простое товарное, а капиталистическое хозяйство (то есть, когда общество разделено на капиталистов – собственников средств производства и наёмных работников), мы увидим, что в нём цена не только случайно отклоняется от стоимости (вследствие колебаний спроса и предложения), но и отклоняется закономерно в той или иной отрасли производства и мы увидим, как и почему это происходит. При этом функция регулирования производства за законом стоимости сохраняется. Но у такого регулирования есть побочные эффекты – дальнейшее расслоение общества, экономические кризисы и перекос в сторону превратного (непроизводственного, общественно бесполезного) сектора экономики, то есть, те проблемы, о которых я говорил в самом начале.
…
Если вам будут говорить, что в создании стоимости участвует кроме труда капитал, ещё что-то (н-р, предпринимательские способности) – не надо этому верить буквально. Упрощённо можно сказать, что капитал участвует в создании цены, но не стоимости. Конечно, если капиталист сам трудится на своём предприятии в качестве организатора (управляющего), то его труд в создании стоимости участвует. Но б0льшая часть его доходов – доходы не с труда, а с капитала, то есть, не зарплата, а прибыль.

Это – сознательное «забегание вперёд» для того, чтобы вы не подумали, что закон стоимости – это какое-то тривиальное утверждение. Сегодняшняя наша беседа была очень кратким введением в тему. Вообще, планируется краткий цикл бесед, цель которого – показать, что экономика в целом – это не череда случайных событий, она рационально объяснима, если использовать соответствующий (адекватный) понятийный аппарат и непредвзято рассуждать. И что в ней есть противоречия, противоречия эти не фатальны, а как всякие диалектические противоречия являются источником развития системы. И если у нас есть критерии развития системы, теория подсказывает нам, в каком направлении разрешать имеющиеся противоречия системы. Вопрос о критериях оптимальности очень важен для любой технической и общественной науки. Если говорят, что система действует оптимально или не оптимально, всегда возникает вопрос, «по какому критерию». В данном случае критерием оптимальности являются экономические интересы. Экономические интересы различны у разных классов общества. Задача буржуазного манипулирования сознанием – заставить трудящихся, не осознавая того, защищать экономические интересы буржуазии. Задача марксисткой пропаганды – чтобы трудящиеся осознали СВОИ экономические интересы. А экономические интересы класса – это не то, что интересно в психологическом смысле, а то, что объективно улучшает положение данного класса.

В прошлой, 10-й беседе мы говорили о становлении капитализма в России, сегодня, как я обещал, поговорим о ставшем российском капитализме. Если в период становления капитализма, в период первоначального накопления капитала, происходил делёж добычи, не всегда даже по буржуазным меркам законный; в ставшем капитализме всё должно быть очень законно.

Если в 1990-е годы для растаскивания государственной собственности широко и безнаказанно применялись несложные махинации вроде фальшивых авизо, то частная собственность должна быть неприкосновенна. Ведь частная собственность уважаемых господ не только на словах, но и на деле свято охраняется законом.

Если в 90-е годы россиян призывали инвестировать свои ваучеры в акции чековых инвестиционных фондов, которые в свою очередь должны были выгодно инвестировать их в акции предприятий, теперь эти фонды, выгодно распорядившись «индивидуализированной собственностью» давно и успешно обанкрочены.

В 90-е годы государство разместило деньги на счетах ряда коммерческих банков и взяло эти же деньги в кредит у этих же банков под залог государственных пакетов акций крупных предприятий (таких, как, например, «Норникель» и «Юкос»). Кредиты государство не вернуло, пакеты акций успешно перешли в собственность банкиров. Называлось это залоговыми аукционами. Теперь представьте, чтобы сегодня банкиры столь же добровольно и безвозмездно расстались с уже законно принадлежащим им капиталом. Хватит ли у вас фантазии?

Теперь государству уже не надо думать, что делать с этими предприятиями – пусть думают банкиры. Государство уже не планирует, не организует народное хозяйство. Государство сбросило с себя социальные обязательства. Оно лишь охраняет теперь уже законный порядок. Для этого разрастается количественно и сам государственный аппарат и законодательная база. Без юриста её уже не понять, с юристом, впрочем, тоже…

Ставший капитализм – это уже ставшая система производства и распределения благ, в которой одна часть населения, владельцы средств производства – капиталисты на законных основаниях присваивают производимую работниками стоимость, отдавая в виде зарплаты её часть, называя это согласно трудовому кодексу «вознаграждением за труд».

Но капитализм конкретной страны – это ещё система с определёнными показателями структуры промышленности, экспорта-импорта, структуры собственности, занятости капиталов и населения… В чём здесь российские особенности? Теперь, после экскурса в историю, мы сможем ответить.

Мы знаем, что государственные предприятия были преобразованы в акционерные общества, которые были пущены в свободное плавание по волнам рынка. Поскольку государство отказалось от организации народного хозяйства, теперь предприятия должны были озаботиться не реальной работой, производством, а тем, как обеспечить самофинансирование, организовать внешние сношения, маркетинг и менеджмент.

Таким образом были разрушены, в самом широком смысле этого слова, производственные отношения. Рабочие, инженеры, учёные оставшись без зарплаты пошли челночить «в бизнес». Сами же производительные силы (предприятия) физически разрушены не были.

Вот это добро, даровое, бывшее общенародное, господа с так сказать «непредвзято-прагматичным» взглядом на мир рассматривали не как элементы системы обеспечения благосостояния общества, а как средство извлечения прибыли.

Мы заметили, что «рачительные хозяева» получили в собственность «созданные народом-деградантом совковые предприятия» по весьма «демократичным ценам» (помните господина Чубайса из 10-й беседы: «дорого, дёшево, бесплатно, с доплатой – двадцатый вопрос, двадцатый»?).

Они (рачительные хозяева) начали эффективно распоряжаться собственностью.

Для предприятий, например, станкостроительной или электронной промышленности комплектующие раньше делались в разных городах нашей теперь уже не единой Родины. Теперь восстанавливать порушенную структуру народнохозяйственных связей с точки зрения «эффективного распоряжения собственностью» стало совершенно невыгодно.

Если ещё недавно и станки и телевизоры, как многое другое, скупалось по низким внутренним ценам и минуя полки магазинов вывозилось за рубеж, теперь ни то ни другое уже не производилось, а рынки и цены стали свободными.

Инвестировать в восстановление высокотехнологичных производств в условиях, когда такая попытка всегда активизирует иностранных конкурентов, было бы безумством для капиталиста. В этих условиях объективная логика капитализма подсказывает оптимальное для капиталиста решение - выгодно продать оборудование, площади сдать в аренду, что и произошло с большинством высокотехнологичных предприятий.

Для примера можно привести графики производства металлорежущих станков в России.

График №1

График №2

Первый график показывает производство металлорежущих станков всех видов по годам. Рост их производства приостановился в 1960-х годах. Дальше шло обновление уже достаточного к тому времени по количеству парка станков и развитие тех производств, которые эти станки используют. Что произошло со станкостроением в 90-е годы, на графике хорошо видно.

Второй график показывает производство металлорежущих станков с ЧПУ. Это уже относительно новое слово в станкостроении. Здесь мы на графике видим экспоненциальный рост с 60-х годов и почти мгновенный спад до нуля в 90-е.

Станкостроение – отрасль тяжёлой промышленности, то есть такой, которая производит, как говорили в СССР, т. н. продукцию группы А, средства производства. Производство средств производства – это то, с чего начиналась индустриализация в СССР. Эти отрасли не дают заметное действие сразу, ведь они выдают не то, что можно непосредственно потребить. С помощью станка строится, например, трактор, а с помощью трактора в конечном итоге появляется хлеб на нашем столе. Производство средств производства – это задел на будущее. И как развитие тяжёлой промышленности не даёт непосредственного эффекта, так и её потеря не очень заметна сразу, но имеет далеко идущие последствия.

Предприятиям, производящим товары народного потребления (ТНП), повезло немного больше. ТНП это не только одежда и хозяйственно-бытовая утварь, но и продукты питания. А кушать, как вы понимаете, хочется всегда. Впрочем, порядка половины продуктов питания россиян сегодня импортные. Что до непродовольственных товаров народного потребления, доля эта гораздо выше. Текстильную промышленность в России, например, постигла та же судьба, что станкостроительную.

Но каким отраслям повезло больше всего?

Наверное, в первую очередь добывающей промышленности. У добыв. промышленности нет потребности в сырье (комплектующих) – сырая нефть уже тут. Месторождения уже разработаны, нефтепроводы уже построены. Остаётся просто выкачивать ресурсы и получать много-много денег. На них можно купить за рубежом и станки, и ТНП. Предприятия добывающей промышленности оказались наиболее лакомыми кусочками для эффективных собственников.

Таким образом, экономика России стала интегрированной в мировую экономику. Объём внешней торговли России середины 2010-х годов превышает объём внешней торговли СССР середины 1980-х более, чем на порядок.

Интеграция российской экономики в мировую экономику означает, что экономика России стала специализированной. Ведь если происходит торговля, то продаётся одно, а покупается другое, не то же самое. Специализация видна из товарной структуры экспорта и импорта: в структуре экспорта России преобладает продукция добывающей отрасли и её доля увеличивается, достигнув к 2014 году 70,5 процентов.

График №3

В структуре импорта первое место занимает продукция машиностроения и её доля тоже увеличивается. Второе место занимают продовольственные товары и сельскохозяйственное сырьё.

График №4

Таким образом мы видим дальнейшую интеграцию экономику России в мировую экономику в качестве поставщика сырья. Происходит это под громкие речи политиков об импортозамещении, инновациях и уходе от сырьевой зависимости.

Рассмотрим политэкономические следствия специализации российской экономики.

Россия экспортирует преимущественно продукты добывающей промышленности, а импортирует продукцию машиностроения. Как мы знаем из 6-й беседы, первая характеризуется низким, а вторая – высоким органическим строением капитала. Поэтому происходит перекачка стоимости из России. Это, напоминаю материал 6-й беседы, происходит без всякого внеэкономического принуждения, даже при совершенно свободной торговле и конкуренции, когда равны нормы прибыли, а норма прибавочной стоимости, то есть степень эксплуатации формально в России, как стране с низким органическим строением капитала, должна быть меньше. Переток стоимости (или вывод капитала) из России ещё больше усиливает неравенство стран по капиталу, но страдают от этого не капиталисты. Отечественных капиталистов это ни сколько не смущает. Если торговля свободная, они получают со своих капиталов в добывающей промышленности такую же норму прибыли, как их иностранные коллеги в высокотехнологичных отраслях. То, что на единицу капитала затрачивается разное количество труда, капиталистов не волнует, да если бы и волновало – от этого трудящимся не легче – это никак не сказалось бы на объективном капиталистическом законе превращения стоимости в цену производства (о котором мы тоже говорили в 6-й беседе).

Более того, зависимость страны от мировой капиталистической системы означает для капиталистов гарантию сохранности капиталистических отношений, является «средством от коммунистической опасности». Поэтому для них глупо было бы расстраиваться по поводу уничтожения уникальных предприятий точного машиностроения.

Если господа капиталисты накапливают капиталы, которым тесно в добывающей промышленности, всегда можно открыть банк или вложится в иностранные ценные бумаги.

Как правильно заметил господин Ходорковский:

«Бизнес всегда космополитичен – деньги не имеют отечества. Он располагается там, где выгодно, инвестирует ресурсы только туда, где прибыль максимальна. И для многих… предпринимателей, сделавших состояние в 90-е годы, Россия не родная страна, а всего лишь территория свободной охоты».

Вложить капитал в создание у себя на родине с нуля капиталоёмких высокотехнологичных отраслей, которые есть у конкурентов, повторюсь, было бы безумством, означало бы не выдержать конкуренции… Это закон капитализма, который нельзя отменить волевым актом, не "отменив" капитализм.

А что с занятостью населения по отраслям? Ведь далеко не все россияне трудятся в добывающей промышленности и производстве продуктов питания. Прогуляйтесь по улицам своего города. Если вы и увидите завод или фабрику, вряд ли это будут процветающие предприятия. Зато наверняка вы увидите многочисленные офисы от полуподвальных конторок до роскошных бизнес-центров, гордо возвышающихся над окружающим пейзажем…

Офисный клерк в белоснежной рубашке, скромная уборщица в том же офисе и мужественные рабочие-монтажники, устанавливающие очередной рекламный стенд; умный программист, разрабатывающий программное обеспечение для банковых технологий, суровый сотрудник охранной фирмы и очаровательная кредитный специалист в банке – они такие разные, но все они занимаются по сути одним и тем же – не производством благ, а обслуживанием капиталистической системы.

Многие рады бы заниматься чем-то более полезным, но более полезные профессии менее востребованы.

Впрочем, тенденция к раздуванию общественно бесполезного труда при нерешённых самых насущных проблемах, как мы знаем из 5-й беседы, вовсе не национальная российская особенность, а всеобщее правило для современного капитализма.

Оценка информации

Записи на схожие темы

Это труд. Точнее , право на получение...политэкономии . Работа Сталина «Экономические проблемы в истории СССР» подводила как ...это говорят люди науки . Вы, как представитель науки , ваше мнение. ...всем «достоянием республики». Выпуск бумажных денег производился в...