Военные пенсионеры за россию и её вооруженные силы. Ворочая сотнями миллионов долларов секретных фондов хрущев нещадно задавил фарцу
1961 год в истории СССР оказался богатым на эпохальные события. В апреле Юрий Гагарин стал первым в мире человеком, побывавшим в космосе, в октябре Никита Хрущев на XXII съезде КПСС пообещал советским гражданам построение коммунизма к 1980 году.
Эпохальным стал и судебный процесс по «делу Рокотова - Файбишенко - Яковлева» - первое в истории Страны Советов дело о незаконных валютных операциях в особо крупных размерах.
В начале 1959 года один из руководителей страны Анастас Микоян на встрече с иностранной делегацией услышал неожиданные жалобы - гостям Советского Союза не дают прохода некие молодые люди, предлагающие продать им валюту, а также иностранные вещи.
Озадаченный Микоян пообещал разобраться. Как оказалось, Анастас Иванович был далеко не первым представителем власти, кому иностранцы жаловались на домогательства скупщиков валюты.
Обсуждение данного вопроса было вынесено на высший уровень.
Здравствуй, красивая жизнь!
В 1950-х сталинскую эпоху в СССР сменила «оттепель». Отношения с Западом улучшились, к нам поехали иностранные туристы, на Запад стали выезжать советские граждане - в основном, артисты, писатели, спортсмены, работники компаний, сотрудничающих с иностранными фирмами.
Новые веяния быстро уловили молодые люди, выбивавшиеся из рядов строителей светлого будущего. Этих граждан не манили космические дали, не вдохновляло освоение целины и даже строительство коммунизма в целом.
«Отщепенцев» манили прелести Запада: яркие одежды, современная музыка, рестораны, машины, яхты, доступные красотки… В общем все, что оставалось по ту сторону «железного занавеса».
Предприимчивые мечтатели взялись за построение своего «собственного Запада для личных нужд», используя для этого возможности, которые предоставляло новое время. Скупая у иностранцев вещи, а также валюту по курсу, значительно выше государственного. Затем валюту перепродавали советским гражданам, выезжающим за рубеж, а вещи - модникам, мечтающим выглядеть, как иностранцы.
Прибыль от подобных операций позволяла жить на широкую ногу, насколько это вообще было возможно в СССР времен Никиты Хрущева.
КГБ начинает действовать
Деятельность «валютчиков» и «фарцовщиков» обрела широкий размах в 1957 году, во время Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве. Всего за два года это явление достигло таких размеров, что борьбу с ним обсуждали на уровне Президиума ЦК КПСС.
Советские лидеры пришли к выводу, что МВД борьбу с «валютчиками» проиграло вчистую, и передало решение вопроса самой мощной силовой структуре - Комитету государственной безопасности.В КГБ был создан специальный отдел, под контроль которого перешли дело о контрабанде и валютных операциях.
Чекисты принялись за изучение новой сферы. Главным местом деятельности «фарцовщиков» и «валютчиков» была так называемая «плешка» - часть московской улицы Горького от Пушкинской площади до отелей «Националь» и «Москва».
Здесь «фарцовщики» вели активную работу по завязыванию полезных связей с иностранцами.
От «бегунков» до «королей»
Существовало несколько специализаций работников «черного рынка». Низшую группу составляли «бегунки» и «рысаки» - лица, которые занимались непосредственной скупкой небольших сумм в валюте у иностранцев. Добычу у них покупали «шефы», которые перепродавали улов «купцам».
Наверху этой иерархической лестницы находились «короли» - тщательно законспирированные руководителей этой «бизнес-империи».
Лично «короли» проводили только самые масштабные операции с иностранцами, когда речь шла о суммах, измерявшихся в десятках и сотнях тысяч рублей.
Чекисты не разменивались по мелочам, ведя целенаправленную охоту на «королей».
Так в поле их зрения оказались «Косой», «Владик» и «Дим Димыч» - Ян Рокотов , Владислав Файбишенко и Дмитрий Яковлев .
Из этих фигур наиболее интересным персонажем был Ян Рокотов.
От рождения будущий валютный магнат носил фамилию Орликов, и происходил из семьи большевиков с дореволюционным стажем. Это, однако, не уберегло молодого человека от обвинений в контрреволюционной деятельности по статье 58, на основании которых в 1947 году он был осужден к восьми годам лишения свободы.
Рокотов Ян Тимофеевич 1927 год рождения. Фото сделано в КГБ 1961 год. Фото: Commons.wikimedia.org
Подпольная империя
Отсидев семь, в 1954 году он вышел на свободу с полной реабилитацией и разочарованием в советских идеалах. Сменив фамилию, он три года он занимал должность мелкого советского чиновника, но в 1957 году уже упоминавшийся Всемирный фестиваль молодежи и студентов пробудил в нем предпринимательскую жилку. Начав с мелкой фарцовки, Рокотов быстро понял, что большой доход может принести только хорошо организованная и выстроенная система.
Именно Рокотов придумал использовать труд «бегунков» - молодых людей, которые за сравнительно небольшой заработок выполняли за будущего «короля» «работу в поле».
Выстроив систему и наладив связи, за два года «Косой» превратился в подпольного миллионера и легенду «плешки».
Рокотов посещал лучшие рестораны, менял любовниц, роскошно одевался - словом, позволял себе все, что можно было получить в рамках советской системы.
Для прикрытия своей деятельности он стал милицейским осведомителем, сдавая некоторых коллег с мелким оборотом или даже собственных «бегунков», обеспечивая, таким образом, лояльность милиции по отношению к своей деятельности.
Чемодан ценой в 1,5 миллиона долларов
Ту часть своего капитала, что не находилась в обороте постоянно, Рокотов держал в валюте и золотых монетах. Поскольку сдать это все на хранение банк у «короля» возможности не было, его заменил чемодан, подобный тому, что использовал герой Ильфа и Петрова подпольный миллионер Корейко.
Как и чемодан литературного персонажа, чемодан Рокотова кочевал с места на место, при соблюдении хозяином правил строжайшей конспирации.
Чекисты охотились на заветный чемодан Рокотова несколько месяцев, причем однажды валютчик посрамил «охотников», подсунув им вместо желаемого кейс с …мочалкой и куском хозяйственного мыла.
И все-таки долго водить за нос КГБ Рокотов не смог - однажды его взяли с поличным в момент получения заветного чемодана в вокзальной камере хранения на Комсомольской площади.
Буквально на следующий день взяли самого юного из крупных валютчиков, Владислава Файбишенко .
Затем на передаче контрабанды взяли и «Дим Димыча» - Дмитрия Яковлева .
В отличие от Рокотова и Файбишенко, Яковлев на сотрудничество со следствием пошел сразу, охотно раскрывал все схемы и историю «черного рынка».
33-летний аспирант Института народного хозяйства, выходец из обеспеченной интеллигентной семьи, Яковлев тратил все свои доходы на свою главную страсть - приобретение антиквариата. Валютные операции и контрабанда были для него средством пополнения коллекции предметов искусства.
В ходе расследования дела валютчиков были вскрыты незаконные операции, оборот которых оценивался в несколько десятков миллионов советских рублей.
Только у одного Яна Рокотова было изъято различных ценностей на сумму в 1,5 миллиона долларов США.
Плевок в Никиту Сергеевича
Комитет государственной безопасности имел все основания для гордости - в кратчайшие сроки, к осени 1960 года, воротили «черного рынка» были изобличены и арестованы.
По действующему на тот момент в Советском Союзе законодательству Рокотову, Файбишенко и Яковлеву грозило от 3 до 8 лет лишения свободы. Но тут в дело вмешалась большая политика…
В конце 1960 года Никита Хрущев отправился с визитом в Берлин. В городе, разделенном на Восточную и Западную часть, контролируемую двумя противоборствующими военными блоками, процветала нелегальная торговля, и советский лидер патетически воскликнул: «Берлин превратился в грязное болото спекуляции!»
Один из берлинских чиновников, уязвленный такой оценкой, огрызнулся: «Такой черной биржи, как ваша московская, нигде в мире нет!»
Для Хрущева эти слова были подобны плевку в лицо. Не отличавшийся уравновешенностью советский лидер назначил рассмотрение вопроса о борьбе с «валютчиками» и «фарцовщиками» на Президиуме ЦК КПСС.
В одном из залов Кремля для руководителей государства устроили выставку предметов и ценностей, изъятых в ходе расследования дела.
«Обожглись на молоке, теперь на воду дуете!»
31 декабря Хрущев посетил эту выставку, причем экскурсоводом выступал Председатель КГБ Шелепин . После этого Президиум ЦК КПСС заслушал доклад КГБ о расследовании дела.
Посвященные знали: ожидается буря. И она действительно разразилась. Хрущев, перебив докладчика, задал вопрос: «Что ждет Рокотова и Файбишенко?» Ему ответили: лишение свободы на срок от 3 до 8 лет. Указ Президиума Верховного Совета СССР вводил ответственность за незаконные валютные операции в виде лишения свободы на срок до 15 лет, однако он вступил в силу уже после ареста «фарцовщиков», а закон обратной силы не имеет.
Хрущева это привело в ярость. Его пытались успокоить другие члены Президиума, но Никита Сергеевич ничего слушать не хотел. В этот момент в нем словно ожил молодой Хрущев из 1930-х годов, который в период «большого террора» столь рьяно рвался карать «врагов народа», что унимать этот порыв приходилось лично товарищу Сталину.
«Обожглись на молоке, теперь на воду дуете!», - гневно бросил Хрущев соратникам. Стало понятно, что в «дело валютчиков» он намерен вмешаться лично.
Московский городской суд, руководствуясь законодательством, приговорил Рокотова и Файбишенко к максимально возможному сроку - 8 лет лишения свободы.
Но на Пленуме ЦК КПСС Хрущев сообщил, что получил письмо рабочих ленинградского завода «Металлист», которые выражали возмущение мягкостью решения Мосгорсуда. Потрясая письмом рабочих, советский лидер потребовал от Генеральной Прокуратуры и Верховного Суда СССР пересмотра дела.
Под давлением Хрущева Мосгорсуд после нового рассмотрения дела вынес Рокотову, Файбишенко новый приговор, в соответствии с внесенными в законодательство изменениями - 15 лет лишения свободы.
От расстрела не спасло даже заступничество главного чекиста
Но неистового Никиту Сергеевича уже было не остановить. На митинге в Алма-Ате Хрущев снова завел разговор о «деле Рокотова». «Вы читали, какую банду изловили в Москве? И за все ее главарям дали по 15 лет. Да за такие приговоры самих судей судить надо!», - гневно отрубил партийный лидер.
В Президиум ЦК КПСС было внесено предложение о новом изменении наказания за незаконные валютные операции. 1 июля 1961 года Председатель Президиума Верховного Совета СССР Брежнев подписал указ «Об усилении уголовной ответственности за нарушение правил о валютных операциях», согласно которому статья 88 УК РСФСР «Нарушение правил о валютных операциях» стала предусматривать применение исключительной меры наказания - смертной казни.Стоит ли говорить, что «дело валютчиков» было снова пересмотрено? Верховный суд РСФСР приговорил Яна Рокотова, Владислава Файбишенко и Дмитрия Яковлева к расстрелу. Заодно пострадал председатель Мосгорсуда Громов - за приговор, вынесенный в соответствии с законом, его сняли с работы.
Апелляции и прошения о помиловании были отклонены. Дмитрию Яковлеву не помогло даже личное заступничество председателя КГБ СССР Шелепина - учитывая сотрудничество «Дим Димыча» со следствием, чистосердечное признание и тяжелую болезнь, главный чекист просил помиловать осужденного.
Однако даже официальное обращение КГБ СССР было отклонено Генпрокуратурой. Рокотов, Файбишенко и Яковлев были расстреляны в Бутырской тюрьме.
Негероическая история
Джинсы Rokotov & Fainberg, США Нью-Йорк, 2013. Фото: Commons.wikimedia.org
Спустя полвека после казни Ян Рокотов и его подельники часто рассматриваются как выдающиеся предприниматели, уничтоженные советской системой. В 2013 году появилась информация о том, что в Нью-Йорке эмигрантами из СССР основана фирма по производству джинс Rokotov & Fainberg, название которой дано в память о погибшем «финансовом гении».
Образ Рокотова, Файбишенко и Яковлева романтизируется, им посвящают книги, документальные и художественные фильмы.
Такой подход вряд ли можно считать корректным. Пока миллионы советских граждан строили экономическое могущество страны, живя в рамках пусть несовершенного, но все-таки закона, «валютчики» и «фарцовщики» ради личного обогащения на этот закон плевали.
Пройдет несколько десятилетий, и их последователи, также плюя на закон, начнут сколачивать на постсоветском пространстве свои олигархические империи, чье могущество базируется на разорении и обнищании миллионов людей, привыкших жить по закону.
Вряд ли подобными людьми стоит восхищаться и ставить их в пример, если мы действительно хотим жить в правовом государстве.
Другое дело, что Рокотов, Файбишенко и Яковлев, преступившие закон, стали жертвой беззакония власти, превратившей его в тот самый кистень, который так не нравился Владимиру Шарапову.
Но спросить за это беззаконие с Никиты Сергеевича Хрущева теперь может только высший суд.
Когда в 1961 году я узнал из газетного фельетона о суде над Яном Рокотовым, выглядевшим под пером журналиста страшным злодеем, и о смертном приговоре, вынесенном ему за валютные спекуляции, я невольно вспомнил хрупкую фигурку в грязной, рваной телогрейке, представшую перед нами однажды в зимнюю пору в лагерном бараке. Разумеется, о прошлой горькой судьбе Рокотова в фельетоне ничего не говорилось.
Это был невысокого роста худенький юноша, казавшийся значительно моложе своих лет. За годы работы на лесоповале в режимной бригаде, где его систематически избивали за невыполнение нормы (которую, к слову сказать, редко кто выполнял), он на время утратил способность сознательно воспринимать действительность. Потеря памяти у Яна была столь велика, что, когда к нему подошел мой сосед по нарам, ленинградский инженер Василий Степанович Дрокин, совсем незадолго до того находившийся с Яном на одном ОЛПе и работавший с ним в одной бригаде, Ян не мог его вспомнить.
История Яна Рокотова поначалу мало чем отличалась от десятков тысяч подобных. Отец его, Тимофей Рокотов, в прошлом главный редактор журнала «Интернациональная литература», аналога нынешней «Иностранной литературы», еще до войны был арестован и расстрелян. В то время Ян был ребенком, а после войны он, студент юридического факультета, дозрел до того, чтобы на него обратили внимание, и был, в свою очередь, арестован. Во время ареста живой, энергичный и предприимчивый юноша через маленькое окошко туалета сумел вылезти на улицу и бежать. Если только рассказ Яна достоверен, сразу же после побега он явился в дом к следователю Шейнину, жена которого приходилась ему родственницей, и тот, ругая Яна последними словами, снабдил его деньгами и велел больше у него не появляться.
Много месяцев оперативники МГБ старались ликвидировать свой «прокол» и разыскать молодого беглеца, пока не нашли его где-то на юге страны. Ян получил восемь лет по пятьдесят восьмой статье, к которой ему добавили статью «за побег из места заключения», хотя в момент ареста он еще не был осужден и бежал из собственного дома. Вторая статья существенно ухудшила его положение в лагере. Вместе с бандитами и рецидивистами он был помещен в режимную бригаду, которую гоняли на лесоповал под специальным усиленным конвоем. Бригаду возглавлял некий Кацадзе, ссучившийся уголовник, мучивший и избивавший заключенных при попустительстве и даже сочувствии охраны.
К тому времени, когда Ян появился в нашем бараке, он отсидел уже значительную часть срока, с него были сняты режимные ограничения и он был переведен в нашу зону. Молодые жизненные силы Яна взяли свое, и через несколько месяцев его психическое состояние полностью восстановилось. Он даже сумел как-то приспособиться к лагерным условиям, устроился работать на подсобную площадку и, когда, уже после смерти Сталина, дело его было пересмотрено, покидал лагерь с большим, набитым имуществом чемоданом, в новеньком, неизвестно где сшитом костюме.
Освобождаюсь вчистую, с полной реабилитацией! - радостно прокричал он мне, стоя на вахте, уже за пределами зоны, и помахивая реабилитационной справкой.
Сколько же тебе пришлось зря просидеть? - спросил я.
Мой вопрос заставил его спуститься с неба на землю и спугнул его эйфорию.
Тюрьма и лагерь действуют на неустойчивые натуры деморализующе, особенно если человек попадает в заключение молодым, с еще не сложившимися убеждениями и этическими нормами. Негативный опыт лагерной жизни среди воров, бандитов, убийц и насильников чаще всего способствует выработке приблатненной психологии и морали. Выйдя на волю, Ян восстановился на втором курсе института, но после лагерного опыта вписаться в рутинную жизнь советского студенчества и учиться, как прежде, уже не смог. Ему захотелось после страшных лагерных лет пожить на всю катушку, а учеба в институте и грошовая стипендия давали слишком мало возможностей и сладкой жизни отнюдь не обеспечивали. Ян бросил институт и занялся подпольным промыслом. В этом ему помогали еще несколько человек из числа бывших заключенных нашего лагеря, которые в свое время также сидели по пятьдесят восьмой статье и были реабилитированы, но в лагере прониклись уголовным взглядом на мир и жизнь.
Я толком не знаю, в чем состоял бизнес Яна, но, по доходившим до меня слухам, суть дела заключалась в том, что Ян сумел войти в контакт с каким-то западногерманским банком. Внося в этот банк марки, приезжавшие в СССР иностранцы получали от Яна советские деньги по выгодному курсу, и, напротив, выезжавшие за границу советские люди, выдав Яну советские деньги, получали там соответствующую сумму в валюте. Одна моя бывшая солагерница шепотом рассказывала мне, что обороты Яна достигали многих десятков тысяч рублей. Ходили слухи о его легендарном богатстве, каких-то немыслимых кутежах в московских и ленинградских ресторанах и о любовных связях с красотками полууголовного и артистического миров.
Самое любопытное, что, вопреки слухам, Ян не производил в это время впечатление преуспевающего дельца. Я трижды случайно встречал его на улице, и он всегда казался мне скромным и небогатым человеком.
Первая наша встреча с Яном произошла сразу же после моего освобождения. Ян тогда восстановился на факультете и жаловался, что не находит общего языка с сокурсниками, потому что старше их почти на десять лет, и что стипендии ему на жизнь не хватает.
Вторая наша встреча состоялась, видимо, в начале предпринимательской деятельности Яна. Он особенно не хвастался своими финансовыми возможностями, но из разговора я понял, что он ни в чем не нуждается.
Я бросил институт, - сказал он, - поздно мне, старику, сидеть за одной партой с не знающими жизни юнцами. Наш институт ведь особенный, там полно детей разных шишек. На черта мне сдалась эта специальность юриста. Я и так про нашу юриспруденцию все знаю, испытал ее милости на собственной шкуре! Сидеть юрисконсультом в конторе или адвокатствовать?! Ну их к бесу!
Третья и самая удивительная встреча произошла у нас в Центральном универмаге. Это было незадолго до ареста Яна, когда я от солагерников услышал о его баснословном богатстве. Ян держал в руках небольшой сверток.
Вот купил пару немецкого теплого белья, советую и вам это сделать. Белье хорошее, - сказал он.
Ничто не выдавало в нем подпольного миллионера. Ян был скромен и немного грустен, возможно, предвидел свою судьбу. Он торопился на концерт, и мы быстро расстались.
Появление в газетах фельетонов о Яне было для меня полной неожиданностью. В них Ян рисовался как некая демоническая личность, крупный валютчик и спекулянт, и даже неотразимый Дон Жуан, совратитель многих женщин, вроде Синей бороды. Все это не вязалось с его обликом. Ходили слухи, что он стал жертвой какой-то интриги в борьбе различных отделов специальных служб, работники одного из которых, занимавшиеся расследованием крупных валютных спекуляций, пытались сделать карьеру на этом деле и умышленно раздували его масштабы. Так это или не так, я не знаю, но Ян, несомненно, оказался жертвой чьей-то закулисной игры.
Может быть, при иных условиях недюжинная энергия Яна ушла бы не в «черный бизнес», а в общественно полезную деятельность. Из него вышел бы выдающийся экономист-практик, преуспевающий банкир или менеджер крупного торгового предприятия. Но этого не случилось. Смертный приговор, вынесенный Яну в 1961 году по прямому приказанию Н. С. Хрущева, был вопиющим нарушением законов, человеческих и божеских, равно как и общепринятых норм юридической практики. На первом процессе Ян был осужден на пятнадцать лет заключения. Однако, несмотря на то, что закон не может иметь обратной силы, Хрущев не только распорядился внести соответствующее изменение в Уголовный кодекс, установив смертную казнь за валютную контрабанду, но и пересмотреть дело Рокотова, чтобы приговорить его к высшей мере.
Наш общий солагерник, ныне покойный журналист Э., присутствовал на втором процессе Рокотова. Он мне рассказывал, что Ян, понимавший, что ему не избежать смертного приговора, вел себя мужественно и даже дерзко, вступал в пререкания с судьей и прокурором и отвергал выдвигаемые против него обвинения.
Они меня все равно расстреляют, они без казней не могут, - сказал он подошедшему во время перерыва к скамье подсудимых журналисту, - но хоть года два я пожил как человек, а не как тварь дрожащая!
Видно, Ян знал классику!
Валютные комбинации Яна были столь умело продуманы и настолько эффективны, что ходили слухи, будто в Западной Германии ему была присуждена премия за лучшую финансовую сделку последних десятилетий, а один из городов сделал его своим почетным гражданином. Даже если это легенда, то она сама по себе свидетельствует о том уважении, которое его финансовые способности вызывали в деловых кругах.
Во время процесса прокурор и судья умолчали о том, что обвиняемый еще в ранней юности был безвинно репрессирован, просидел в тюрьме и в лагере около семи лет, после чего был освобожден и реабилитирован в связи с отсутствием состава преступления. Об этом сообщил суду сам Рокотов, но ни судья, ни народные заседатели не пожелали обратить на это внимание. Карательные органы легко прощали себе свои преступления, ссылаясь на то, что незаконные аресты производились «во время культа личности», а они к этому вовсе непричастны. Никто не вспомнил о том, что государственная система, лишив его родителей и ни за что ни про что швырнув юношей в уголовный мир, несет изрядную долю ответственности за его судьбу.
И поныне у меня перед глазами Ян, каким я его увидел впервые, - маленькая, худенькая фигурка посреди барака, затравленный, растерянно бегающий взгляд исподлобья…
Ян Тимофеевич Рокотов (- знаменитый советский фарцовщик и валютчик, расстрелянный по приговору, который основан на статье, принятой после совершения преступления, т.е. имевшей обратную силу.
Родился в Москве, в еврейской семье.
Приёмный отец - Тимофей Арнольдович Рокотов (1895-1945), главный редактор журнала «Интернациональная литература».
Аресты
Первый арест Яна Рокотова - 1946 год. Побег во время обыска из собственного дома через окошко туалета. Появление в доме следователя Шейнина, чья жена приходилась ему родственницей. Получение денег в этом доме, побег на юг страны. 1947 - Розыск, арест на юге страны.
Приговорен к 8 годам заключения по ст. 58 Уголовного кодекса РСФСР. К которой добавлена ст. 313 «За побег из места заключения» Уголовного Кодекса РСФСР, хотя в момент первого ареста ещё не был осужден и бежал из собственного дома. Помещение в лагере в режимную бригаду, работа на лесоповале, постоянные избиения за невыполнение нормы бандитами и рецидивистами, что привело к потере памяти и тяжелому психическому состоянию. 1954. - Пересмотр дела. Освобождение «вчистую», с полной реабилитацией. Восстановление на втором курсе института. Невозможность вписаться в студенческую жизнь и учиться. Оставление института, начало подпольного валютного промысла.
Второй арест Яна Рокотова - Май 1961 год. Совместно с друзьями - Владиславом Файбишенко по кличке Владик (Червончик ) и Дмитрием Яковлевым по кличке Дим Димыч - организовал сложную систему посредников для скупки валюты и импортных вещей у иностранных туристов.
Расстрелян.
**
В 1961 году первый секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущёв ездил в Берлин (ГДР), где во время встречи с немецким представителем ему заявили, что такого страшного чёрного рынка, как в Москве, нет нигде в мире. Это была публичная пощечина всему социализму.
Вернувшись в Москву, Хрущев затребовал все дела по фарцовщикам и валютчикам. Одновременно развернулась кампания по борьбе с фарцовщиками, но Хрущёву нужен был громкий, показательный процесс. На пленуме ЦК он зачитал «письмо» рабочих Ленинградского металлического завода, «возмущённых мягкостью приговора» к тому времени отбывающим 8-годичный срок наказания Рокотову, Файбишенко и Яковлеву. Хрущёв заявил:
«Это же настоящие враги, а вы им всего по восемь лет? За такие приговоры самих судей судить надо!»
1960-1961. - Появление в газетах фельетонов о Рокотове - крупном валютном спекулянте. Масштабы дела искусственно раздуты. Вынесение смертного приговора по прямому приказанию Н. С. Хрущева, что было вопиющим нарушением общепринятых норм юридической практики. Ради дела Рокотова внесение соответствующего изменения в Уголовный кодекс, установление смертной казни за валютную контрабанду, пересмотр дела Рокотова, хотя закон обратной силы не имеет. Не учтено, что Рокотов был безвинно репрессирован, что репрессированы его родители, что государство ответственно за его судьбу.
Дело Рокотова было пересмотрено, и суд назначил новое наказание - 15 лет лишения свободы.
После изданного в спешном порядке указа
«Об усилении уголовной ответственности за нарушение правил валютных операций»
состоялся третий пересмотр дела - Рокотова , Файбишенко и Яковлева приговорили к расстрелу по закону, принятому после совершения деяния. Все кассационные жалобы были отклонены, и приговор был приведен в исполнение в Бутырской тюрьме.
Дело первых советских миллионеров, казненных по личному указанию Хрущева в 1961 году, вошло в историю уголовного права как символ беззакония и давления на суд со стороны главы государства. И хотя беззаконие советских властей вызвало волну протестов по всему миру - открытое письмо Хрущеву по этому поводу написал, например, философ и общественный деятель Бертран Рассел, - Рокотов, Файбишенко и Яковлев были приговорены к расстрелу.
Уникальный для советской истории факт - при обыске у Рокотова было изъято около 1,5 миллиона долларов США в разной валюте и золоте, а общий оборот их подпольной «фирмы» составлял 20 миллионов новых рублей.
В 2013 году практически спустя пятьдесят лет после событий расстрела 1961 года в Нью Йорке (США) эмигрантами из разных стран мира, в том числе и бывшего СССР, была основана компания Rokotov & Fainberg по производству джинсов. Примечательно название линии моделей, они подразделяются по цифрам, стартовая классического пошива модель носит номер 88, это номер статьи Уголовного кодекса РСФСР 1960 года «Нарушение правил о валютных операциях».
В 2003-м Известия опубликовали воспоминания одного бывшего офицера разведки, работавшего в 1980-е в ГДР. Он рассказывал про молодого коллегу и, в частности, про случайно зашедший разговор о «деле Рокотова». Коллега тогда заметил: «Эти валютчики пошли на преступление, зная, что в худшем случае отсидят по десять лет. Если бы знали, что получат „вышку“, они бы, возможно, на дело и не пошли. Государство их просто обмануло».
Открытое письмо Сахарова
В сентябре 1977 года Андрей Дмитриевич Сахаров обратился с письмом в организационный комитет по проблеме смертной казни, в котором выступил за отмену её в СССР и во всём мире.
Отрывок из выступления, в котором он затрагивает дело Яна Рокотова:
…"Я особо хочу обратить ваше внимание на то, что в СССР смертная казнь назначается за многие преступления, никак не связанные с покушением на человеческую жизнь. Многим памятно, например, дело Рокотова и Файбишенко, обвиненных в 1961 году в подпольной торговле драгоценностями и незаконных валютных операциях. Президиум Верховного Совета принял тогда закон, предусматривающий смертную казнь за крупные имущественные преступления, когда они уже были присуждены к тюремному заключению. Состоялся новый суд, и задним числом - что нарушает важнейший юридический принцип - их приговорили к смерти. А затем по этому и аналогичным законам были осуждены многие, в частности за частнопредпринимательскую деятельность, за организацию артелей и т. п. В 1962 году был расстрелян старик, изготовивший несколько фальшивых монет и зарывший их во дворе".
Прочитано на симпозиуме, организованном Международной амнистией в декабре 1977 года
Высказывания известных людей о деле Рокотова
«Инстинкт предпринимательства у Рокотова очень развит. Все его за это порицают, а я восхищаюсь! Если бы он оказался где нибудь в капиталистической стране то он был бы мультимиллионером.»
Фильштинский, Исаак Моисеевич российский и советский историк, литературовед, востоковед,арабист.
«Мне совершенно не известны эти люди, знаю о них лишь из сообщений печати. Однако совершенно убежден сам, думаю и большинство людей так же, что это кровавое наказание не может быть оправданно ни какими соображениями морального или государственного порядка в стране. Их смерть не пополнит запасы гос банка. Помилуйте их. Месть не оружие Советского строя».
Лев Голубых. Кандидат наук, врач. Из письма Хрущеву 1961 год."
«Общество должно дать этому событию оценку даже спустя годы, это один из важнейших элементов покаяния. За такое беззаконие руководство страны нужно судить посмертно, чтобы другим неповадно было. Представление о нас формируется из таких эпизодов.»
Тосунян, Гарегин Ашотович - Российский банкир, президент Ассоциации российских банков"
«Рокотов был крупнейшим бизнесменом, который сумел организовать торговлю валютой и импортной одеждой в СССР, банкиры Германии считали что он заслуживает Нобелевской премии.»
Долинский, Владимир Абрамович Заслуженный артист России."
«Увы, сегодня в США днем с огнем не найдешь тот самый легендарный „деним“, - сказала „ Голосу Америки“ Анна Лесникова. - Помню, когда приезжала сюда, обошла все фирменные магазины, но не нашла тех качественных джинсов. Их место заняла дешевая китайская подделка. Америка своими руками убила собственную легенду. И я очень обрадовалась, узнав про новый бренд, названный в честь наших парней, расстрелянных за предприимчивость. По фактуре они точь-в-точь те самые джинсы из нашей молодости. Я жду не дождусь женскую линию. У нас в планах совместный показ на „ Неделе Моды в Москве “. Российский рынок ждет эти джинсы - я в этом убеждена».
Лесникова, Анна Дизайнер из России Постоянный участник Недели Высокой Моды в Москве и за рубежом, начиная с 1993 года.
Антисемитские выпады Хрущевa
Киевский писатель, в прошлом корреспондент «Комсомольской правды», Михаил Канюка подсчитал только на основании сообщений в прессе, что с июля 1961 года по 5 января 1963 года в СССР состоялся 51 судебный процесс по экономическим делам.
На них было вынесено 104 смертных приговора, в том числе 60 евреям. …Ян Рокотов и Владислав Файбишенко спекулировали валютой. Масштабы их «коммерции» были довольно ограничены, а по теперешним временам просто смехотворны. Их арестовали и собирались судить. Следствие вел КГБ СССР. Никита Сергеевич считал, что в СССР «черной биржи» нет, ибо она никому не нужна. Случайно узнал, что есть, и был очень удивлен. Вот как раз сейчас доложили ему: арестовали и будут судить евреев - спекулянтов долларами. «Ах, опять евреи!» - закричал Никита Хрущев. За две недели до суда над незадачливыми бизнесменами принимается указ, который увеличивает срок наказания за незаконные валютные операции до 15 лет. Ранее этот срок составлял 8 лет. Общеизвестно: закон обратной силы не имеет. Но принимается специальный указ, по которому закону давалась обратная сила. Рокотова и Файбишенко осудили на 15 лет. Когда о приговоре узнал Хрущев , он был взбешен. «Всего 15 лет вместо расстрела», - бушевал советский лидер. И никак не мог втолковать ему Генеральный прокурор Руденко , что закон предусматривает максимальный срок 15 лет, раньше за такое давали только 8 лет.
На следующий день после вынесения приговора Хрущев улетел в Алма-Ату. Здесь, выступая на митинге, он сказал: «Вы читали, какую банду выловили в Москве. И за все эти вещи главарям дали всего 15 лет. Да за такие приговоры самих судей судить надо». Председателя Московского горсуда Л.Громова тут же снимают с работы. Срочно (!) принимается новый указ, который допускает применение смертной казни за спекуляцию валютными ценностями. Указ принимался специально для Рокотова и Файбишенко . Их дело теперь уже рассматривает Верховный суд РСФСР и приговаривает к расстрелу.
Это дело наглядно показывает, что из себя представляла «социалистическая законность» уже после Сталина, при Никите Хрущеве. Рост антисемитизма в СССР при явном поощрении властей, громкие судебные процессы, смертные приговоры евреям вызвали волну возмущения во многих странах. Выдающийся английский философ, лауреат Нобелевской премии Бертран Рассел послал Хрущеву телеграмму, в которой выразил возмущение в связи с преследованием евреев и открытым поощрением антисемитизма со стороны властей. Долго он ждал ответа, но так и не получил его. Через год Рассел опять обратился к советскому лидеру в связи с тем же еврейским вопросом. Никита Сергеевич вынужден был дать ответ. Авторитет Рассела в мире был очень велик, к тому же его считали другом СССР.
1 марта 1963 года «Правда», «Известия» и другие газеты опубликовали ответ Хрущева. В нём он пытался «навести тень на плетень», нагло отрицал всему миру известные факты, которые приводил Рассел. 8 марта 1963 года на встрече с деятелями литературы и искусства Хрущев заявил, что враги подняли в зарубежной прессе шумиху по поводу преследований евреев в СССР.
«У нас не существует еврейского вопроса, а те, кто выдумывает его, подпевают империалистической пропаганде»,
Сказал первый секретарь ЦК КПСС. Итак, евреи есть, а еврейского вопроса нет.
Из письма отца Рокотова к Хрущеву
«Первому секретарю ЦК КПСС товарищу Хрущеву Никите Сергеевичу.
Глубокоуважаемый Никита Сергеевич! К Вам обращается за помощью отец осужденного на 15 лет за тяжкое преступление (спекуляция валютой) Рокотова Яна. Я коммунист, пенсионер, инвалид, которому в течение последних двух лет ампутировали обе ноги выше колена. Я считал бы правильным суровое решение суда, если бы не некоторые обстоятельств, возникшие после окончания судебного процесса. После почти трехнедельного срока с момента вынесения приговора Прокуратура Союза предложила новый пересмотр дела Рокотова, мотивируя свое предложение мягкостью приговора и предлагает применить Указ Президиума Верховного Совета СССР от 1-го июля 1961 г., то есть смертную казнь. Ян Рокотов совершил тяжкое преступление, за что получил самый высший срок наказания, который существовал во время суда над ним. Но когда стоит вопрос о смертной казни человека, даже преступника, то, как Вы, товарищ Хрущев, нас учили и учите, необходимо знать правду о жизни подсудимого до совершения им преступления. Поэтому я считаю своим партийным и отцовским долгом сообщить Вам хотя бы некоторые данные, свидетельствующие, что Ян не закоренелый преступник. Когда ему было 3 месяца, умерла его мать. Моя мать, то есть бабушка, взяла к себе ребёнка, вырастила и воспитала его. Я тем временем был откомандирован на работу на Дальний Восток, а затем на строительство Газо-гелиевого завода, в Саратовскую область и др. В первом классе школы с Яном опять случилась беда - девочка, сидевшая с ним на одной парте, нечаянно проколола ему глаз и он ослеп на этот глаз. Семнадцати лет - в 1945 году, когда, окончив школу, собирался поступить в институт, он был репрессирован и почти десять лет просидел в тюрьме и лагере. Лишь в 1954 г. (до окончания срока) он был полностью реабилитирован и вернулся домой в возрасте 27 лет, не получивши в лагере никакой специальности или профессии. После хлопот и длительных поисков работы, не имея специальности, он все же устроился на работу и работал до самого ареста. Зачем же понадобилось некоторым журналистам во время судебного процесса освещать детство и юность Рокотова столь порочным, доводя до абсурда утверждения, что уже в третьем классе, то есть в 9 лет Ян Рокотов сумел наспекулировать 150 тыс. рублей, а в десятом классе обладал 200 тыс. рублями, что он не хотел учиться и остался неучем. Ведь из материалов следствия и судебного процесса совершенно ясно, что Ян не мог продолжать учёбу потому, что почти 10 лет без вины пробыл в лагере. Но пусть это будет на их совести. Между тем бабушка, вырастившая Яна, не могла на него плохо влиять. Она жена старого большевика, получала персональную пенсию за свою дочь Татьяну - комсомолку, героически погибшую при защите Советской власти от банд Зелёного под Трипольем, что хорошо известно из истории комсомола. Моя мать воспитала пятерых детей, из которых двое дочерей старые большевики, участники восстания арсенальцев, участницы гражданской войны, до последнего времени работавшие на сложных участках коммунистического строительства. Я с самого начала революции был в армии, а после демобилизации около 40 лет работал на стройках и заводах оборонного значения, откуда и ушел на пенсию. За свою работу награждён орденом и медалями. Вышеизложенные факты свидетельствуют о том, что бабушка Яна Рокотова, воспитавшая таких детей, не могла плохо воспитать внука. Более вероятно, что на нём сказался тяжелый путь лагерной жизни… Товарищ Хрущев, Вы в своих выступлениях неоднократно высказывали мысль, что и преступнику, осознавшему свою вину, раскаявшемуся в своем преступлении, можно поверить. Это Вы сделали, когда к Вам обратился уголовный преступник и благодаря оказанному ему доверию он встал на правильный жизненный путь. Весь ход судебного разбирательства выявил, что Рокотов чистосердечно признался и раскаялся в своем преступлении, что благодаря его чистосердечным и искренним показаниям он помог как следствию, так и суду выявить и других преступников. Это отметил и прокурор, выступавший на суде. Он почувствовал и переоценил свою неправильную жизнь, ошибочность своего жизненного пути. Суд осудил Рокотова за тяжесть совершенного им преступления не по той статье Уголовного кодекса, которая действовала во время совершения им преступления, дав ему самый большой срок наказания - 15 лет по статье, которая вышла после того, когда Рокотов был арестован. Таким образом, к нему уже был применен закон обратной силы. Теперь, когда после суда уже прошло три недели… Прокуратура требует применения смертной казни по Указу, вышедшему первого июля 1961 г., то есть через две недели после вынесения приговора Московского городского суда, осудившего Рокотова на 15 лет. При создавшейся угрозе применения смертной казни Рокотову, я обязан обратиться к Вам и верю, и надеюсь в возможность предотвратить расстрел, принимая во внимание: 1. Рокотов не закоренелый преступник, преступление им совершено впервые. 2. Во время следствия и суда он чистосердечно признался и раскаялся, осознал свою преступную деятельность и благодаря его искренним показаниям помог следствию и суду раскрыть и других участников преступления, что он не воспользовался деньгами, как другие преступники, и не имел ни машины, ни дачи, не пьянствовал, жил в захудалой комнатушке. Поэтому я как отец, оставшийся на старости лет без двух ног, прошу учесть вышеизложенные смягчающие вину обстоятельства и то, что Ян Рокотов десять лет юношеского возраста без вины просидел в лагере… Не дайте совершиться беде несправедливого и незаконного применения смертной казни.
Орликов А. Л.»
Из письма в ЦК КПСС
«…Мы, простые советские люди, сотрудники Московского завода приборов, убедительно просим вас быть беспощадными к этим отбросам, жалким подонкам и негодяям, гадкие души которых пусты, а они набрались наглости и перестали уважать советский строй. Они хуже предателей, они давно уже трупы, и мы просим вас, чтобы таким же другим неповадно было, приговорить всю эту преступную шайку к высшей мере наказания - расстрелу, чтобы не поганили они впредь неподкупную репутацию честных советских людей, не дышали с нами одним воздухом и не смели называться гражданами СССР…»
В литературе
- Книга «Мы шагаем под конвоем» автор Фильштинский, Исаак Моисеевич 1994 год
- Книга «Двигая товар на улице Горького» автор Юрий Брохин, издана в 1975 г. издательством“Dial Press” Оригинальное название книги «Hustling on Gorky Street: sex and crime in Russia today»
Документальные фильмы
- Вести. Ru: Хроника одной казни. Хрущев против Рокотова
- ТВ Центр. Советские мафии. Расстрел Косого.
Художественные фильмы
- Фарца, 2015 год, Россия, телесериал, 8 серий, в роли Яна Рокотова Евгений Цыганов
Факты
За три последних года правления Хрущева за экономические преступления было расстреляно около 5 тысяч человек. Статья 88 Уголовного кодекса РСФСР 1960 года «Нарушение правил о валютных операциях» была отменена лишь в 1994 году. 1961 год - Исключение СССР из Международного юридического союза на длительный срок.
Слухи
- Валютные комбинации Яна были столь умело продуманы и настолько эффективны, что ходили слухи, будто в Западной Германии ему была присуждена премия за лучшую финансовую сделку последних десятилетий, а один из городов сделал его своим почетным гражданином. Если это даже легенда, то она сама по себе свидетельствует о той дани уважения, которое его финансовые способности вызывали в деловых кругах.
- За ужином в ресторане гостиницы «Националь» Ян предложил банкиру воочию убедиться, что все гениальное просто, и доложил «акуле империализма» разработанную им схему обмена валюты в обход Госбанка СССР. После зачисления на счет RNT-23 энной суммы марок приезжающие в Москву иностранцы получали бы от Рокотова советские деньги по выгодному для них курсу, а выезжающие за границу советские граждане, выдав ему же рубли, получали бы за границей причитающуюся им сумму в твердой валюте. Координацию и контроль сделок по обмену марок на рубли и наоборот мог бы проводить либо менеджер банка, специально командированный в СССР, либо торговый атташе посольства ФРГ в Москве. Выгода от проводимых операций настолько возбудила банкира, что ему от избытка чувств приспичило опорожниться. Вернувшись из туалета, он заявил, что предложенная собеседником схема «даже не подлежит обсуждению, и того вскоре ждет слава лауреата Нобелевской премии». «Славы не нужно, лучше деньгами», - ответил Рокотов.
- В Нью-Йорке есть улица Рокотова, названная в честь Яна Рокотова.
- До сих пор существует легенда, что торговля джинсами фигурировала, как один из пунктов обвинения и в своем последнем слове они сказали: «И все-таки лучшая одежда - это джинсы!»
- Рассказывают, что после вынесения приговора в последнем слове Ян Рокотов сказал: «Прошу суд обратить внимание, что джинсы бывают только марки „Левис“, все остальное - просто штаны»
В круг знакомых Рокотова входили, разумеется, и женщины. Между прочим, его подругой была бывшая любовница Берии, которой Ян, по слухам купил квартиру в центре Москвы.
Неведомо, вспоминали ли они – мельком ли, подробно – зловещего покойника. Впрочем, наверняка… Рокотову, возможно, льстило, что главный тюремщик Союза уже истлел в могиле, а он, недавний зэк, делит постель с его женщиной.
Говорят, что она после Яна опасалась новых знакомств: было два любовника, обоих расстреляли…
Был еще один слух - почти невероятный. Когда жизнь его уже догорала – приговор зачитан, письмо Хрущеву осталось без ответа, - к Рокотову в камеру Бутырки вошел какой-то важный милицейский чин. Он был понурый и прятал глаза: пришел извиняться…
Ян безразлично кивнул и попросил напоследок прокатить его по Москве. И важный чин выполнил эту просьбу!
Цитаты Яна Рокотова
«Касаясь вопроса построения коммунистического общества, я говорил, что оно будет построено не ранее как через две тысячи лет, а значит - никогда. Другими словами, я не верил в идею построения коммунизма».
"- Они меня все равно расстреляют, они без казней не могут,- сказал он подошедшему во время перерыва к скамье подсудимых журналисту,- но хоть года два я пожил как человек, а не как «тварь дрожащая»!
Казнь Рокотова, Файбышенко и Яковлева
Казнь Рокотова, Файбышенко и Яковлева
Людям, не жившим в Советском Союзе длительное время, возможно, будет трудно понять, в чем состояла вина трех спекулянтов, приговоренных к смерти в июле 1961 года. В дни, когда обменять рубли на валюту и обратно стало возможным чуть ли не на каждой улице, нелегко уяснить саму суть проблемы. Однако напомним, что для того, чтобы в России появилась возможность купить без очереди и карточек буханку хлеба и кусок колбасы, потребовались путч, анархия, смена политического строя и развал величайшей державы. Словно предчувствуя подобные катаклизмы, правящая верхушка СССР для того, чтобы удержаться у власти, на протяжении всех 70 лет своего господства беспощадно и гласно карала своих политических противников.
Идеологическая пропаганда Советского Союза тщательно навязывала мировому сообществу мнение о том, что советские люди - носители коммунистической морали - это поголовно высоконравственные бессребреники, готовые пойти в огонь и в воду ради идеалов коммунизма. И народ сам настолько свято уверовал в эго, что судебный процесс, состоявшийся летом 1961 года, буквально ошеломил все общество. Поразил он и многих западных политиков - ведь случившееся происходило в самый разгар «хрущевской оттепели».
Эта история началась в марте 1959 года. Во время встречи Анастаса Микояна с американским экономистом Виктором Перло американец пожаловался, что его повсюду донимают какие-то люди, предлагающие ему продать валюту. Затем во время встречи публициста Альберта Кана с партийным идеологом Сусловым иностранец заметил, что в социалистической стране безнаказанно промышляют спекулянты валютой. Это были удары в больное место. Суслов обвинил руководство МВД в том, что оно не справляется с поставленной задачей, и потребовал борьбу с контрабандой и нарушением валютных операций передать в ведение КГБ. Он лучше других понимал, какую опасность для советской идеологии таят прелести западного образа жизни и контакты с иностранцами. Партийная верхушка всполошилась, и уже в мае Верховный Совет СССР принял указ о передаче всех дел такого рода в ведение Комитета госбезопасности.
Специалисты по шпионажу и диверсиям энергично взялись за дело. Конечно, на Лубянке знали кое-что о жизни «валютчиков». Но этого было недостаточно. Основные фигуры пока оставались в тени.
Главной задачей, поставленной перед КГБ, было определить каналы валютного «черного рынка», выявить его «королей» и нанести смертельный удар. Сердцем «черного рынка» была «плешка» (улица Горького - от Пушкинской площади до отелей «Националь» и «Москва»). Еженощно, невзирая на погоду, валютчики выходили на «охоту» в поисках потенциальных продавцов валюты - иностранцев. «Охотников» в народе прозвали «фарцовщиками» (производное от «форселыцик», что в свою очередь произошло от вопроса, задаваемого иностранцу: «Have you anything for sale?»). Однако это не было просто беспорядочное скопление спекулянтов. Валюту в Советском Союзе невозможно было просто так купить и продать. Существовала целая система перекупки. «Бегунки» или «рысаки» являли собой «первые руки», они скупали валюту на «плешке», на центральных площадях, в универматх, гостиницах и на выставках. Собранный улов они продавали своим «шефам». Те, в свою очередь, продавали валюту «купцам».
«Купцы» были тщательно законспирированы. Знало их очень небольшое число людей, да и то под кличками. Сами они, боясь засветиться, в контакты с иностранцами старались не вступать. Правда, иногда все же «купцы» и иностранные контрабандисты отыскивали друг друга и заключали своего рода соглашения о сотрудничестве. В дальнейшем они поддерживали связь через посредников.
Из 2570 задержанных в 1959 и в начале 1960 года контрабандистов, которые пытались тайно провезти товары через границу, 1680 (65 %) были гражданами других стран. Несмотря на категорический запрет такого рода деятельности в Советском Союзе, жажда наживы была сильнее. Под видом туристов и коммерсантов в СССР проникали профессиональные контрабандисты, поддерживавшие тесные контакты с московскими и ленинградскими «купцами». Большими партиями они сбывали им валюту, золотые часы, драгоценности.
Из Польши поступали золотые монеты царской чеканки, которые высоко ценились на «рынке». Золото считалось едва ли не самым ходовым товаром. Цеховики, завмаги и прочие советские «теневики» считали, что вкладывать средства в золото - надежнее всего. Московские «купцы» изобретали всевозможные способы доставки «золотых» в Союз. Большое распространение получило использование в этих целях арабских офицеров, которые учились в СССР. Два раза в год им предоставляли отпуск. Арабы по дешевке покупали в Швейцарии червонцы и нелегально доставляли их в Союз. Через границу они провозили их в специальных потайных поясах, в каждом из которых можно было спрятать до 500 монет.
Не менее распространенным видом контрабанды были посылки и ценные бандероли. В тюбики зубной пасты, например, закладывались золотые монеты, валюта. В 1959 году было перехвачено 209 таких посылок. В первом полугодии 1960 - уже 1131.
Довольно скоро КГБ установил имена «рыцарей мелкой наживы», именно они (их называли еще и «королями») были негласными хозяевами «черного рынка». Действуя с большим размахом, они обладали крепкой хваткой, однако не представляли, что на них обрушилась вся мощь советского ведомства шпионажа и контршпионажа. Основными фигурами на «черном рынке» были Ян Рокотов по кличке Ян Косой, Владислав Файбышенко (кличка Владик) и Дмитрий Яковлев (Дим Димыч). Рассказывая о подвигах главных героев статьи, авторы хотят подчеркнуть, что лично у них эти герои не вызывают ни малейших симпатий. Изумляет лишь несоразмерность совершенных ими «преступлений» и последовавшего затем наказания.
Рокотов начал заниматься коммерцией еще со школьной скамьи, спекулируя фототоварами. Затем (он окончил только 7 классов и учиться дальше не стал) начал расширять ассортимент, постепенно поднялся и перестал заниматься скупкой товаров, предпочитая наиболее ценный из всех видов товара - деньги. Рокотов не делал этого лично, одним из первых он стал привлекать к делу молодых людей, искавших легкий заработок («бегунков»). Сам же предпочитал оставаться в тени. Жил он на широкую ногу, воистину, как король: спал до полудня, затем вызывал такси и ехал обедать в один из ресторанов, потом толкался на «плешке». Вечер завершался ужином в первоклассном ресторане. Он часто менял любовниц, кутил. При этом по отношению к близким людям был безразличен и чрезмерно скуп. Когда его отец лежал в больнице после ампутации обеих ног, он ни разу не навестил его, дабы не вводить себя в «излишние расходы».
Он нигде не работал, и, разумеется, в те времена такой образ жизни не мог не вызвать пристального внимания органов внутренних дел. Но безнаказанность Рокотова во многом объяснялась тем, что он был агентом БХСС. Но вел он двойную игру. В своих донесениях Ян Косой подробно рассказывал о том, что «видел» на «черном рынке». При этом главными преступниками он выставлял людей, замешанных в незначительных сделках. «Сдавал» он милиции и своих «бегунков». Все были довольны - милиция регулярно отчитывалась об очередных поимках спекулянтов, валютчик же был спокоен за свой бизнес.
За долгие годы спекуляции Яну удалось сколотить огромное состояние. Но валюту и золотые монеты, составлявшие основу его капитала (значительная часть состояния постоянно «крутилась»), он никогда не держал при себе, а хранил их в специальном американском чемодане с искусно вмонтированной системой сложных замков. Саквояж постоянно «блуждал» по квартирам его приятелей и любовниц. Иногда он сдавал его в камеру хранения на вокзале.
Рокотов оказался довольно внимательным человеком. Однажды, решив проверить, не слушают ли его домашний телефон, он поздней ночью позвонил одному из приятелей и сказал, что хочет передать ему на хранение чемодан, которым «очень дорожит». К тому моменту агенты КГБ уже знали, что свой капитал он хранит в кейсе. Напасть же на его след никак не могли.
Агенты испытали адские мучения. С одной стороны, существовала опасность того, что это всего лишь трюк, пустышка. Но с другой - соблазн завладеть чемоданом был огромен. Времени на раздумья у них не оставалось.
Ночью Рокотов встретился с приятелем, передал кейс. Вскоре под благовидным предлогом его приятель был задержан. В чемодане лежали… мочалка и кусок банного мыла.
Рокотов мгновенно затаился. Даже одного из арабских офицеров, сделка с которым сулила ему полумиллионную прибыль, он переадресовал своей сообщнице. С поличным они были задержаны.
Ян Косой временно прекратил валютные махинации. Но его деятельная натура требовала работы.
И вскоре группа наружного наблюдения зафиксировала появление Яна Косого с объемистым чемоданом в руке в ресторане Ленинградского вокзала. Пока Рокотов сидел в ресторане, бригаду «наружки» полностью обновили. Теперь за ним присматривали две молодые женщины. (Позже на допросе он показал, что это-то и сбило его с толку.)
Поужинав, Рокотов, стремясь раствориться в потоке пассажиров, нырнул в камеру хранения. Пользуясь рецептом своего литературного прототипа (Корейко), он сдал чемодан и пошел домой, петляя по улицам.
Трудно понять, чего в этом поступке было больше - хитроумия или идиотизма. Разумеется, Яну надо было где-то хранить свое добро, и поскольку государственным облигациям доверять он не мог, в банк деньги положить - тем более, необходимо было найти для золота какое-то хранилище. Но таскать деньги по квартирам в чемодане? Доверять государственной камере хранения, где его моментально изъяли, не предъявив даже санкции прокурора? Тем более только что едва не попавшись на операции с пустым чемоданом? Объяснение этому поступку может быть только одно. Ян чувствовал, что находится под колпаком, знал, что телефон его прослушивается, что квартира его вот-вот может быть обыскана, времени закапывать или прятать деньги у него не оставалось. Скорее всего, случившееся было актом отчаяния - Ян пытался просто избавиться от денег.
Оперативники мигом вскрыли хитроумные замки и открыли кейс. Там находились валюта, золотые монеты, крупная сумма советских рублей. Решено было оаавить в камере хранения засаду.
Прошло несколько дней. Ян Рокотов успокоился и вновь приехал на Комсомольскую площадь. Жадность взяла верх над благоразумием. На этот раз он разработал «хитроумный» план изъятия собственных капиталов. Впрочем, нам сдается, знай он, что ему противостоит весь мощнейший технический и человеческий потенциал Лубянки, он просто явился бы с повинной в ближайшее отделение милиции.
Он пообедал в привокзальном ресторане, стараясь определить, нет ли за ним «хвоста». Затем на электричке отправился в сторону Загорска. Но на станции Пушкино перед самым отправлением поезда он раздвинул локтями закрывающиеся двери и выскочил на платформу. С величайшими предосторожностями окружным путем, через Мытищи и ВДНХ Ян вернулся на вокзал и убедился, что слежки за ним нет. Ее и в самом деле сняли, опасаясь, что Рокотов не придет за чемоданом. Он вошел в камеру хранения и огляделся. Там было несколько человек, которые не вызвали у него подозрений.
Подошла его очередь. Старик-приемщик взял у Рокотова квитанцию и направился искать багаж.
Неожиданно у стойки возник мужчина с двумя парами новых лыж. «Можно у вас лыжи оставить до вечера?» - спросил он у приемщика.
«Подождите, я занят», - ответил старик и протянул Рокотову чемодан. Ян Косой взял чемодан и почувствовал, как его левую руку заломил за спину обладатель лыж. На правую ловко навалился парень, только что мило разговаривавший с молодой девушкой.
«Это не мой чемодан! Ты что, дед, ослеп! У меня черный был», - закричал Рокотов. «Перестаньте ломать комедию, Ян Тимофеевич», - раздался голос сотрудника, дежурившего в камере много дней.
В отчаянии Рокотов начал сползать на колени. Его подхватили. «Боже, какой я кретин», - застонал он. От волнения «купец» даже прокусил себе пальцы. Тем временем следственная группа вплотную подошла к аресту еще одного «короля» черного рынка - 24-летнего Владислава Файбышенко. Он хоть и был самым молодым среди московских «купцов», но не уступал им ни в хватке, ни в масштабах, а нередко даже превосходил. Слежка за Файбышенко показала, что сфера его деятельности ограничивается, как правило, одной только «плешкой». К охоте за иностранцами он также привлекал «бегунков», но делал это не так широко, как Рокотов.
Третий «король», Яковлев, имел университетское образование, учился в аспирантуре Института народного хозяйства им Плеханова. Ему сулили большое будущее, однако он выбрал иной путь. В 1958 году он начал активно подвизаться в валютном бизнесе. Стал ключевой фигурой на «черном рынке». Прикрывать свои проделки ему помогала связь с милицией. С начала 1959 года он являлся тайным осведомителем БХСС. К тому моменту, когда этот «купец», пользовавшийся широкой известностью среди контрабандистов Риги, Львова и Ленинграда, оказался на скамье подсудимых, ему исполнилось 33 года.
Вскоре и Файбышенко был задержан с поличным. При нем оказалось 148 золотых английских фунтов и большая сумма рублей.
При повторном обыске комнаты, которую он арендовал, агенты нашли тайник. В одной из ножек платяного шкафа было спрятано валюты почти на полмиллиона рублей. По мере того, как росло число улик, Файбышенко стал понимать, что путь к отступлению отрезан, и начал давать показания.
Вскоре Рокотов и Файбышенко предстали перед Мосгорсудом. Суд назначил им максимальное наказание - по 8 лет лишения свободы.
Через некоторое время был задержан и Яковлев. Отреагировал на свой арест он очень спокойно. Сразу же сознался во всем и сообщил ряд ценных сведений о каналах контрабанды. Подробно поведал закулисную историю «черного рынка». Раскрыл неизвестные до того приемы контрабандистов и валютчиков. В конце 1960 года глава советского государства Н. С. Хрущев был с визитом в Западном Берлине. Во время встречи с местными властями он упрекнул их в том, что «город превратился в грязное болото спекуляции». В ответ кто-то ему ответил, что «такой черной биржи, как ваша московская, нигде в мире нет!». По возвращении домой Хрущев потребовал от КГБ справку о том, как ведется борьба с валютчиками и контрабандистами.
Узнав о том, что осужденных валютчиков ждет всего лишь восемь лет лишения свободы, генсек пришел в ярость.
Незадолго до этого Указом Президиума Верховного Совета СССР срок наказания за незаконные валютные операции был увеличен до 15 лет. Но поскольку Указ приняли уже после ареста «королей», такая мера могла быть применена к ним лишь при условии, что закону будет придана «обратная сила». Несмотря на то, что Хрущеву пытались объяснить, что это противоречит общепринятой юридической практике, он ничего не желал слушать «Обожглись на молоке, теперь на воду дуете, - раздраженно кричал генсек. - Высокая кара за содеянное должна образумить, устрашить других. Иначе это зло приобретет угрожающие государственные размеры».
Спустя несколько дней состоялся Пленум ЦК КПСС. В своем заключительном слове Хрущев заговорил о деле валютчиков как о примере «несовершенства» советского законодательства. Требуя вести жесткую борьбу с «черным рынком», он ссылался на письмо рабочих ленинградского завода «Металлист», выражавших возмущение мягким сроком. Рабочие требовали «решительно покончить с чуждыми обществу тенденциями». «Вот что думает рабочий класс об этих выродках!» - воскликнул Хрущев. И подверг резкой критике Генерального прокурора Р. А. Руденко за «бездействие».
«Не думайте, что ваша должность пожизненна, - пригрозил он прокурору. Потом перекинулся на председателя Верховного суда СССР А. И. Горкина и открыто заявил: - Да за такие приговоры самих судей судить надо!»
В аппарате ЦК КПСС была спешно подготовлена записка в Политбюро, где обосновывалось изменение статей Уголовного кодекса вплоть до смертной казни за незаконные валютные операции.
1 июля 1961 года председатель Президиума ВС СССР Л. И. Брежнев подписал Указ «Об усилении уголовной ответственности за нарушение правил о валютных операциях». Генпрокурор Руденко моментально подал протест на «мягкость» приговора, вынесенного Мосгорсудом Рокотову и Файбышенко. Дело принял к рассмотрению Верховный суд РСФСР.
Заседание длилось два дня. Журналистов пришло так много, что всех их даже не удалось разместить в зале. Судьи отлично справились с установкой. Рокотов и Файбышенко были приговорены к расстрелу.
Вслед за ними высшую меру наказания получил и Яковлев. Эта мера вызвала протесты даже среди следователей. Во-первых, тот признал себя виновным. Во-вторых, сообщил множество ценных сведений и тем помог органам. Кроме того, Яковлев был сильно болен и страдал туберкулезом легких.
Но прокуратура оказалась на редкость принципиальной, и Яковлев был расстрелян. Эти беспрецедентные процессы широко освещались в печати, обсуждались на предприятиях и в парторганизациях. Советские люди должны были знать, что советская власть не позволит всяким «отщепенцам» и «тунеядцам» жировать на шее трудового народа.
И простые советские люди гневно выступали на митингах, делая вид, что не знают о райкомовских спецраспределителях продуктов и цековских санаториях. Еще тридцать лет икра, копченая колбаса и заграничные курорты оставались прерогативой партийной и хозяйственной верхушки. И несмотря на то, что в СССР и позже происходили «расстрельные» процессы по делу «Елисеевского» магазина, и по делу «икра-килька», и по узбекским делам, процесс Рокотова-Файбышенко-Яковлева явился знаменательным в своем роде. У советской власти обнаружилась раковая опухоль в виде стремления людей жить лучше, и эта опухоль в конце концов свела власть в могилу.
Когда Хрущева отправили на пенсию, у него появилось много свободного времени. Полный старик, сидя в кресле или гуляя по дорожкам дачи в Петрово-Дальнем, предавался воспоминаниям. В мыслях и беседах Никита Сергеевич признавал свои тяжкие ошибки. Но поскольку их было много, он немало запамятовал. Но одного человека, которого отправил на тот свет, Хрущев, возможно, запомнил…
Не убийца и не шпион
55 лет назад — в июле 1961 года Рокотов написал главе СССР письмо: «Я приговорен к расстрелу. Преступление мое заключается в том, что я спекулировал иностранной валютой и золотыми монетами. Ко мне два раза применяли обратную силу закона… Во многом я заблуждался. Сейчас я переродился и совершенно другой человек… Мне 33 года, я буду полезным человеком для советского государства… Ведь я не убийца, не шпион, не бандит. Сейчас прояснился ум у меня, я хочу жить и вместе с советскими людьми строить коммунизм… Очень прошу помиловать меня».
Скорее всего, это письмо до Хрущева не дошло, его списали в архив. Незачем отнимать время человека, который и без того был завален государственными делами. К тому же все было решено…
Жили-были в Москве Ян Рокотов (кличка «Ян Косой»), человек без определенных занятий, его ровесник, аспирант Плехановского института Дмитрий Яковлев («Дим Димыч») — и 24-летний студент Владислав Файбишенко («Червончик»). Они были известными фигурами московского валютного рынка. Разумеется, «черного», нелегального, потому что иностранные деньги советские граждане не имели права использовать. Но курс доллара, фунта стерлингов и прочей валюты постоянно печатался н последней странице газеты «Известия». Народ читал и посмеивался.
Фантастическая прибыль
Рынок располагался на «плешке» — так на блатном жаргоне называлось пространство от Пушкинской площади до гостиниц «Националь» и «Москва». По ней сновали «бегунки» и «рысаки», скупавшие — в основном у иностранцев — валюту, золотые монеты и другие ценности. Потом все это добро шло по цепочке — к «шефам», далее — к «купцам». Среди последних было упомянутое трио. Рокотов, Яковлев, Файбишенко перепродавали валюту и ценности и получали фантастическую прибыль.
Из этого трио выделялся Рокотов. Он был великим комбинатором — придумал причудливые схемы, лабиринты, из которых находил дорогу к большим деньгам.
За короткое время он изрядно разбогател. Но куда девать свои сокровища, не знал. Болтали, что Ян разбрасывает деньги на застолья, женщин и прочие мирские радости, но это далеко от истины.
Жил он скромно: в тесной комнатушке в коммуналке на Божедомке (ныне улица Дурова — В.Б. ) с теткой-инвалидом. Мог, конечно, и кооператив себе построить, да не один, но — боялся. Позволял себе только дорогие рестораны и поездки на такси.
Есть в биографии Рокотова пикантный штрих — реальный или выдуманный. Вроде была у него любимая женщина, известная тем, что прежде была близка с самим Берией . Может, Яну это даже отчасти льстило, тем более, что он жив, а его «предшественник» тлел в земле…
Скорее всего, опасное «ремесло» было для Рокотова своеобразным спортом или наркотиком, на который он основательно подсел. Думал ли он смыться со всем этим добром за кордон? Не исключено. Но мысль эта, скорее всего, была абстрактной — может быть, когда-нибудь. А пока еще деньжат поднакоплю. Тем более, выгодные дела подворачивались одно за другим.
Его остановил лишь арест. Вслед за ним взяли Яковлева, Файбишенко и еще несколько человек.
Из чемодана Рокотова — его он носил с собой, сдавал в камеры хранения — изъяли 344 тысячи рублей, 1524 золотые монеты и… Всего на сумму эквивалентную полутора миллионам долларов. Сокровища!
Однако, не исключено, что это лишь часть накопленного Рокотовым. Был он человеком рациональным, предусмотрительным и возможно, что-то оставил на «черный» день. Может, миллионы Рокотова до сих пор где-то надежно спрятаны?
Конечно, валютчики рисковали, но — не головой. 88-я статья Уголовного кодекса РСФСР, по которой они могли «загреметь», была не грозной: «Нарушение правил о валютных операциях, а также спекуляция валютными ценностями или ценными бумагами — наказываются лишением свободы на срок от трех до восьми лет с конфискацией валютных ценностей и ценных бумаг».
В камере Рокотов чувствовал себя абсолютно спокойно. Да и следователь обнадежил: «Если будете примерно себя вести, Ян Тимофеевич, то годика через два освободитесь по условно-досрочному…» Были у Рокотова и другие «смягчающие» обстоятельства.
Один и тот же костюм
Писатель Эдуард Хруцкий в своей книге «Криминальная Москва» описывал знакомство с Рокотовым. Хруцкому, тогда журналисту, невысокого молодого человека в сером костюме представили, как аспиранта-философа. Они вместе пообедали на открытой веранде Дома журналиста и разошлись.
Через несколько дней встретились снова — в ресторане «Арагви» Хруцкий вспоминал, что «мы приехали туда с моей барышней и Юликом Семеновым (известный писатель, автор романа „Семнадцать мгновений весны“ — В.Б. ), с которым долго и крепко дружили».
В ресторане Хруцкий поссорился с Рокотовым — тот, подвыпив, стал с приятелем приставать к его девушке: «Конфликт закончился в мою пользу, мы вернулись к столу, а аспирант с товарищем остались зализывать раны». К слову, Хруцкий в молодости был хорошим боксером…
Потом, когда они помирились, журналист узнал, что человек в сером костюме — король московского валютного рынка Ян Косой. Эта кличка была у Рокотова из-за поврежденного в детстве глаза.
Они изредка встречались — однажды на Петровке, 38. Рокотов был агентом начальника валютного отдела БХСС майора Исупова . «К тому времени мне уже было многое о нем известно, — вспоминал Хруцкий. — Что он купил аттестат за десять классов и пытался поступить в юридический институт. Но потом выбрал более легкий путь к вершинам науки — купил за бутылку университетский значок.
Еще в школе он спекулировал марками, потом был «чернокнижником»: продавал абонементы на подписные издания у магазина на Кузнецком мосту…"
Хруцкий скептически относился к слухам о безумных кутежах Рокотова, десятках женщин, которых содержал, несметных богатствах: «Могу сразу сказать — все это туфта. Его арестовали в том же самом сером костюме, и на суде он был в нем».
Откуда Хруцкий все это знал? Во-первых, он занимался криминальной тематикой, работая в «Московском комсомольце». Во-вторых, и это самое главное — был женат на дочери первого председателя КГБ Ивана Серова, ставшего затем начальником Главного разведывательного управления. При таком родстве многие двери — и даже секретные, бронированные — были для Хруцкого открыты.
Злая ирония судьбы
В своей книге «Мы шагаем под конвоем. Зарисовки лагерника» портрет Рокотова нарисовал историк и литературовед Исаак Фильштинский . После войны он, преподаватель Военного института иностранных языков, был арестован и осужден на десять лет по печально известной 58-й статье.
В лагере он встретил Яна. Его отец, главный редактор журнала «Интернациональная литература» Тимофей Рокотов , был репрессирован. А о его сыне зловещие органы госбезопасности вспомнили, когда тот учился на юридическом факультете московского университета.
Было ли такое? Ведь Хруцкий утверждал, что у Рокотова не было даже среднего образования, и он купил школьный аттестат. Да и о ранней судимости Яна писатель не упоминал. Впрочем, ходили слухи, что Рокотов сидел, но за какие-то махинации. В общем, мрак…
Рокотов рассказывал Фильштинскому, что когда за ним пришли, он отпросился в туалет и сумел вылезти через маленькое окошко на улицу: «Если только рассказ Яна достоверен, сразу же после побега он явился в дом к следователю Шейнину — (известный писатель, автор детективных рассказов — В.Б. ), жена которого приходилась ему родственницей, и тот, ругая Яна последними словами, снабдил его деньгами и велел больше у него не появляться».
Но, в конце концов, Рокотов арестовали, и, по словам Фильштинского, он получил восемь лет по 58-й статье. К ней добавили статью «за побег из места заключения», хотя в момент ареста он еще не был осужден и бежал из собственного дома.
«Он даже сумел как-то «приспособиться» к лагерным условиям, — писал Фильштинский — устроился работать на подсобную площадку и, когда, уже после смерти Сталина , дело его было пересмотрено, покидал лагерь с большим, набитым «имуществом» чемоданом, в новеньком, неизвестно где сшитом костюме
— Освобождаюсь вчистую, с полной реабилитацией! — с торжеством прокричал он мне, стоя на вахте, уже за пределами зоны…"
Рокотов отсидел семь лет и освободился, как и тысячи заключенных, благодаря Хрущеву. По злой иронии судьбы, тот же Хрущев через несколько лет его сгубил…
После выхода на свободу Фильштинский несколько раз виделся с Рокотовым и знал, чем он занимается. Несмотря на слухи о его прибыльном «бизнесе, но он не производил впечатления преуспевающего дельца и подпольного миллионера: «Я трижды случайно встречал Яна на улице, и он всегда казался мне скромным и небогатым человеком».
«Они хуже предателей…»
Не только Рокотов был осведомителем милиции, но и Яковлев, и на следствии они о многом и о многих рассказали. Но это не помогло. В дело вмешался хозяин Кремля. Когда он был за границей, его укорили тем, что в Москве процветает валютный рынок — при полном попустительстве правоохранительных органов.
Вернувшись в Москву, рассерженный глава СССР захотел ознакомиться со всеми крупными делами по валюте. Тут-то и решилась судьба Рокотова и его товарищей.
«Сколько им дадут?» — хмуро спросил он ответственного сотрудника КГБ.
Ответственный сотрудник пояснил, что недавно вышел указ Президиума Верховного Совета СССР, ужесточивший наказание за незаконные валютные операции — до 15 лет. Но эти люди были арестованы ранее, когда действовал «мягкий» закон. Значит, получить могут не больше восьми.
«Всего-то?» — злобно насупился Хрущев. — Такой срок за подрыв советской экономики? Да за него самих судей судить надо!"
Хрущев сделал паузу, набрал в легкие воздух и вскричал: «Расстрелять негодяев! Народ требует!»
Со всех концов страны летели телеграммы возмущенных трудящихся. Так было всегда — во времена Сталина, Хрущева, Брежнева…
Первый секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущев (Фото: ТАСС)
«Уважаемый суд!
Мы, простые советские люди, сотрудники Московского завода приборов, убедительно просим вас быть беспощадными к этим отбросам, жалким подонкам и негодяям, гадкие души которых пусты, а они набрались наглости и перестали уважать советский строй.
Они хуже предателей, они давно уже трупы, и мы просим вас, чтобы таким же другим неповадно было, приговорить всю эту преступную шайку к высшей мере наказания -расстрелу…"
Подписи: Ю.С. Майорова , В.А. Князева , И.И. Макарова и другие.
Неужели эти женщины — такие кровожадные? Да и были ли они вообще?
Дешевая человеческая жизнь
Закон не имеет обратной силы — это известно любому юристу. Но здесь все было наоборот. Сначала Рокотов и другие валютчики получили по 15 лет, потом приговор отменили и назначали новый — смертный.
Прошло тридцать лет. Все, что делал Рокотов и другие «бизнесмены» в шестидесятые годы, из преступления превратилось в легальное и очень прибыльное дело. Именно из лихих девяностых выросли наши замечательные олигархи. И Ян Тимофеевич Рокотов мог оказаться среди них. Он был бы самым старшим, самым опытным и уважаемым…
Да, Рокотов, Яковлев, Файбишенко и подельники нарушили закон. Но, как писал Ян Хрущеву, «я не убийца, не шпион, не бандит». Их преступление было не столь серьезным, чтобы отнимать жизнь. Это очевидно. Так же, как вина Хрущева, который пренебрег законом, смял его как ненужную бумажку. И убил людей.
Человеческая жизнь в России всегда ценилась невысоко. Все дорожало, только жизнь была дешевой…
Когда шел суд над группой Рокотова, писатель и бывший заключенный Варлам Шаламов записал в дневнике: «Московские валютчики держались с бо льшим достоинством, чем троцкисты в тридцатые годы».
«Наш общий солагерник, ныне покойный журналист Э., присутствовал на вторичном процессе Рокотова», — вспоминал Фильштинский. — Он мне рассказывал, что Ян, понимавший, что ему не избежать смертного приговора, вел себя мужественно и даже дерзко, вступал в пререкания с судьей и прокурором и отвергал выдвигаемые против него обвинения".
Он знал, что его расстреляют. Но — надеялся. И написал письмо Хрущеву. Но все было уже решено.